Гайдзин

Теперь она улыбнулась. Это тоже был ответ.

«Снова Мона Лиза, – подумал он, – странно, как меняется ее лицо, как мне кажется, что оно меняется, как она на самом деле хитра и каким бдительным мне придется быть, чтобы обуздать эту резвую молодую кобылку. Я все еще не понимаю, но робкому сердцу красавицы не завоевать». Ему понадобилось собрать всю свою волю, чтобы его ноги остались там, где были.

– Я люблю вас по всем обычным причинам, и я люблю ваш ум. А теперь официально прошу вас, вы выйдете за меня замуж?

– Да, – сказала она.

Глава 59

– Аллилуйя! – воскликнул Горнт, чувствуя, как закружилась голова, но по-прежнему остался стоять у камина.

Веер замер.

– Аллилуйя? И это все? – тихо промурлыкала она, и ее сердце забилось быстрее.

– О нет, но сначала скажите мне, каковы ваши условия.

Она засмеялась:

– А должны быть условия?

– Я начинаю понимать, как работает ваш ум часть времени.

– Когда вы поднимитесь на «Красотку из Атланты»?

– В самый последний момент. Нам так много нужно… обсудить.

– Да. Эдвард, будут ли наши дети воспитаны как католики и состоится ли венчание в католической церкви?

– Это условие?

– Вопрос.

Он задумался, спуская разум с поводка, чтобы тот устремился вперед и обежал все кругом; ему хотелось быть осторожным в этом море, изобиловавшем подводными рифами.

– Не вижу причин, почему бы нет. Я не католик, как вам известно, – медленно проговорил он, – но если таково ваше желание, я бы не стал возражать… – Последний фрагмент мозаичной головоломки встал на место, ослепив его своей силой. – Аллилуйя!

– Что?

– Просто идея. Мы поговорим о ней через минуту. А теперь игры в сторону, Анжелика, – сказал он, строго глядя на нее. – Условия? Что кроется в этой вашей волшебно умной головке?

Она встала. Поднявшись на цыпочки, она коснулась губами его губ в нежном поцелуе. Ее губы были мягкими, дыхание сладким.

– Спасибо, что спросили, и за все, что вы уже сделали для меня.

Он положил руки ей на бедра, чуть ниже талии. Оба заметили, что их тела словно подогнаны друг к другу, но ни он, ни она не признали этого вслух.

– Условия?

– Скажите мне сами, каковы они, Эдвард.

Теперь, когда она ответила на главный вопрос и вручила ему все ключи, он не спешил.

– Я отгадаю три, – сказал он с улыбкой. – Если угадаю правильно, вы назовете мне остальные?

– Согласна.

Ей было приятно чувствовать так близко его крепкое тело. Как и ее мягкие изгибы доставляли ему удовольствие, отвлекая его внимание. Без малейшего усилия. Осторожно, это ее главный козырь, и игра вступила сейчас в свою самую опасную стадию – определяется будущее. Черт подери! Так нетрудно сделать этот поцелуй более серьезным, даже слишком легко, и так легко подхватить ее сейчас на руки, отнести к кровати в соседней комнате и проиграть – каков бы ни был результат – еще до того, как ты дойдешь до двери.

Его больше возбуждало то, что необходимо было сдерживаться, ждать самого подходящего момента – как с Морганом Броком, – принять как факт свою страсть к ней и отложить ее в сторону, пытаясь вместо этого проникнуть своим разумом в ее. Три условия? «Мне известны по меньшей мере пять», – подумал он, стремясь выйти победителем, нуждаясь в этой победе, ибо привык всегда побеждать.

– Не обязательно в том же порядке, – начал он. – Первое, я добиваюсь повышения содержания, скажем, не меньше четырех тысяч в год. Далее, мы станем проводить некоторое время в Париже и Лондоне, скажем, один месяц каждые два года, учитывая время на переезд, получается почти полугодовое путешествие. Следующее. Деньги, переданные Тесс в траст, какова бы ни была сумма, останутся под вашим контролем, не моим. – Он увидел, как танцуют ее глаза, и понял, что победил. – Ну и еще одно для ровного счета: я должен до безумия любить вас до скончания века.

– Вы так умны, Эдвард, я знаю, мы будем очень счастливы. – Странная улыбка вернулась к ней. – Теперь, пять было бы лучше четырех и два месяца лучше одного.

– Я попытаюсь устроить пять, хотя обещать не могу, – тут же ответил он, – и согласен на два месяца, если все остальное уравняется. Что еще?

– Ничего важного. Нам понадобится дом в Париже, но как только вы его увидите, он вам тоже очень понравится. Больше ничего, кроме того, что вы пообещаете обожать меня.

– Об этом можно было бы не просить, но я обещаю. – Его руки сжали ее сильнее. Она приникла к нему, сливаясь, чувствуя себя под защитой, хотя все еще не уверенная в нем. – Вы желаннее любой другой женщины из всех, кого я когда-либо встречал, – сказал он. – Уже одно это достаточно плохо, но ваш ум поражает не меньше, и ваши хитросплетения… нет, это плохое слово… ваши всплески гениальности… – Он на мгновение отстранил ее от себя и пристально вгляделся в ее лицо. – Нет, вы потрясающее создание, с какой стороны ни посмотри.

Она улыбнулась, но осталась в его объятиях.

– Почему вы так говорите?

– Католический брак.

– А!