Галаор

Контраст света и тени был очень силен: танцующие то пропадали в темноте, то снова выпрыгивали из нее. Появлялись и исчезали открытые рты поющих. Мужской голос неподалеку от Галаора произнес: «Зеленая умрет сегодня, расчленив сама себя во время танца. Это будет прекрасно, мы все это знаем. И ты тоже должен это увидеть. Мы устроили этот праздник, чтобы посмотреть, как она будет вырывать у себя кость за костью и как умрет в танце. Она сделает это, мы знаем. С ее-то тщеславием!». Послышался барабанный бой и крики: «Зеленая! Идет Зеленая!». Шум стал невыносимым, уродцы вопили как сумасшедшие. Галаор увидел неимоверно худое бесполое зеленое существо, которое, что-то громко выкрикивая, приближалось к костру. Зеленая вопила и танцевала: мягкая, бескостная, она сплеталась сама с собой, прыгала, ходила на руках, каталась по земле. Она двигалась все быстрее и быстрее, и вскоре уже напоминала крутящийся пропеллер: она закручивалась и раскручивалась, поднималась с земли, завязанная узлом, а в воздухе начинала развязываться, но голова где-то терялась, руки становились на место ног, а ноги – на место рук. Все кричали, все плясали, все вели себя как безумные. «Еще, Зеленая! Еще!» Начался дождь. В костры упали первые крупные капли, поднялся ветер, и наконец разразилась гроза. Барабаны били все быстрее и все громче. «Еще, Зеленая!» Безумие нарастало. Танцующие выли и дергались в конвульсиях, некоторые уже катались по земле, и изо рта у них шла кровавая пена. Кто-то упал в костер, кто-то рвал на себе одежду, кто-то пытался задушить себя собственными ожерельями. А барабаны били все громче, и вот уже кто-то прелюбодействовал прямо на земле, какая-то старуха танцевала в обнимку с курицей, некоторые дрались, царапаясь и кусаясь, двое катались по траве, сцепившись, истекая кровью. Барабаны все били… Дождь погасил костры. Галаор закричал – Зеленая угрожающе надвигалась на него. Толстуха выпустила его из объятий. Вскочив на ноги, Галаор хотел бежать и выхватил из ножен кинжал. Но Зеленая настигла его и обвилась вокруг. Галаор в ужасе вскрикнул и выронил кинжал: он увидел лицо Зеленой – рот, искаженный презрением, жесткие, пристальные сумасшедшие покрасневшие глаза. Зеленая плюнула ему в лицо, и вокруг все закрутилось, шум стих, и даже барабаны зазвучали словно издалека. Галаор откинул со лба мокрые волосы – он не понимал, падает он или летит…

Сапог и шпора

Его разбудил солнечный луч. Он открыл глаза и сел на траве. Было прохладно. Тишину утра нарушало только журчание речки невдалеке. Внезапно Галаор вспомнил все и резко вскочил на ноги. Проверил: кинжал находился там, где ему и положено, – в ножнах. Провел ладонью по лбу, по волосам. Дон Оливерос! Где дон Оливерос? И где он был прошлой ночью?

Галаор приблизился к речушке, опустился на колени, с наслаждением умылся ледяной водой. Он окунул в речку голову, потом отряхнулся, как делают собаки. Солнце близилось к зениту. Он еще раз окунул голову в холодную воду. Вода в реке спокойная и прозрачная. В густой кроне дерева, дававшего прохладную тень, пел дрозд. Галаор разделся и вошел в воду. Он плыл, беззаботно вверившись неторопливому течению, которое окутало его, подхватило и понесло, покачивая, как маленького утенка.

Вдруг в кустах послышался веселый смех. Галаор нырнул с головой, потом высунул голову из воды. Снова девичий смех. Галаор вертел головой, но никого не видел. Смех между тем звучал все громче. Галаор поплыл к тому месту, где оставил одежду. «Вот погоди! Сейчас выйду и задам тебе!», – пригрозил он. Веселый смех стал удаляться, мелькнули и исчезли голубое платье и копна золотых волос.

Галаор вышел на берег. Рядом со своей одеждой он увидел штандарт Гаулы, свой лук, свой колчан со стрелами, украшенными яркими перьями. Чей-то голос произнес: «Галаор, та, что только что убежала, – Брунильда». Около речки он увидел двух всадников на огромных конях. Один из коней пил воду.

– Негодяи! Я научу вас правилам гостеприимства! – крикнул Галаор, хватаясь за оружие. Дон Неморосо пришпорил коня и помешал Галаору: мощным ударом сапога в грудь отбросил обратно в воду. НЕМОРОСО: Жаждешь отыскать Брунильду? Тревожишься за Оливероса? Тогда не забывай о хороших манерах, которым научил тебя твой отец. Я тоже любил грациозную Валерию, а ты пронзил ей шею стрелой. Ты должен возместить нам эту утрату, добыв Верблеопардатиса.

ГАЛАОР (из воды): Кого?!

НЕМОРОСО: Верблеопардатиса. Император Комодо, сын великого Марка Антония, однажды в цирке убил одного такого. Комодо был такой же свирепый и кровожадный, как ты: на потеху римским плебеям он убивал в цирке страусов и крокодилов, кабанов и разных слонов. Он убил множество тигров, львов… и Верблеопардатиса. Но ты должен доставить его мне живым. Если добудешь для нас это чудо – Брунильда и Оливерос твои.

ГАЛАОР: Но какой он? И где его искать?