Галерея женщин

– Когда я в первый раз увидела Фила, – однажды призналась мне Альбертина, – он, стоя на коленях, раскладывал галстуки, носки и перчатки в витрине галантерейного магазина в Джерси-Сити. Но, уверяю вас, он был не слишком увлечен художественной стороной дела, потому что время от времени «выразительно поглядывал» на проходящих девушек!

Присутствовавший при этом Миллертон, услышав ее слова, откликнулся:

– Только один раз, дорогая, и только на тебя.

– Да? Неужели? – последовала сдержанная реакция Альбертины.

И все же именно таким он был в тот первый раз, если верить Альбертине, – долговязый паренек, оформляющий витрину за щедрое вознаграждение, двадцать пять долларов в неделю. Иногда она могла его видеть между семью и восьмью утра по дороге на фабрику или между пятью и шестью вечера по дороге домой. Немного волнуясь из-за заигрываний своего престарелого начальника и из-за положения дел в семье, ибо ситуация дома была, безусловно, плачевной, Альбертина никак не соотносила себя с Миллертоном и бросаемыми в ее сторону взглядами. По ее словам, она в основном думала о матери, которую очень любила, и, по причине неразрывности связи, также и об отце, который лентяйничал, пил, а случалось, грозил матери побоями. Не раз Альбертине приходилось вмешиваться, обещая пожаловаться в полицию или в отцовский профсоюз. Что касается братьев и сестер, то было похоже, что они растут всего лишь для того, чтобы их отправили в ту же фабричную среду, которая досталась ей. Поэтому вполне естественно, что пожилой фабрикант с намеками на легкую, обеспеченную жизнь, если она согласится на его предложение, выглядел как солидная, хоть и безрадостная перспектива, и тут – нате вам! – объявляется этот стоящий на коленях щеголеватый оформитель витрин, и рукава его рубашки забраны ярко-коричневыми эластичными повязками в тон к брюкам и ремню! Улыбается и «выразительно поглядывает»! («Я этого не делал!» – «Еще как делал!»)

Однако, встречаясь с ним взглядом и улыбаясь в ответ, Альбертина, по ее словам, не видела в нем решения своей проблемы, он был для нее просто симпатичным незнакомцем, который мог бы ею увлечься, если бы она предоставила ему такую возможность. Ибо она уже почти решила, что при своей внешности и домашней ситуации она не может позволить себе выйти замуж за бедняка, и уж точно не за такого, как этот.

Прошло несколько дней, и однажды вечером Миллертон вышел из лавки и, когда Альбертина проходила мимо, позвал ее. Оказалось, он ее поджидал. Может, она разрешит ему представиться и проводить ее до дому?

– Я не могла противиться его обаянию, – сказала она мне, – несмотря на все свои мрачные мысли. Слишком он был красив и весел. Я никогда не видела такого смелого и дерзкого человека! Кроме того, когда я узнала его лучше, меня поразили его изобретательность и самоуверенность. Всегда казалось, что он не сомневается в своем будущем, в том, что собирается делать, – а в тот момент это было, во-первых, получить должность в другой оформительской фирме-конкуренте, где платили больше, затем скопить денег и в недалеком будущем открыть собственное дело по оформлению витрин.

Она рассмеялась, как всегда бывало, когда она сравнивала его первоначальные амбиции с достигнутым позднее положением и достатком.

Еще ей было интересно наблюдать за его несомненной способностью делать деньги на стороне. Не прошло и месяца со дня их знакомства, как он уже рассказывал о половинной доле в небольшом галантерейном магазинчике, который он вместе со своим младшим братом собирается открыть в Ньюарке и где также может работать один из ее младших братьев. Он совершил и еще один дипломатичный поступок – познакомил ее со своей семьей, в которой дела шли лучше, чем в семье Альбертины. К слову сказать, у дяди Миллертона был автомобиль, что позволило Альбертине и ее братьям и сестрам познакомиться с более ярким существованием, чем то, к которому они привыкли, – денег не прибавилось, но зато развлечений стало больше.

Неудивительно, что эта тактика и к тому же личная привлекательность Миллертона помогли Альбертине изменить свое намерение по поводу начальника-фабриканта. Теперь, слушая Миллертона – или Фила, как она его называла, – она начала верить, что его может ждать достойное будущее. У него в голове все время крутились планы. Уже тогда, по ее словам, он говорил, что нужно лучше изучить меблировку и дизайн интерьера, потому что кто-то сказал ему (и сам Миллертон мне это подтвердил), что оформление витрин – это лишь одна из отраслей декоративного искусства и, если он хочет преуспеть в этом деле, ему надо как следует проштудировать журналы по декоративному искусству и, возможно, поступить в специальную школу или фирму, занимающуюся дорогой мебелью и художественным оформлением. Именно это, как он сообщил Альбертине, он и собирается сделать. У него было немного свободных денег, и он подписался на лучшие журналы и изучал их по ночам. Затем наладил связь с несколькими известными оформительскими домами.