Галерея женщин

Наконец, после ожидания, длившегося полгода, он получил небольшое жалованье и работу по приему заказов в отделе ковров одного из крупных нью-йоркских универмагов, где, к гордости владельцев, имелась оформительская секция, которой и принадлежал этот отдел. Здесь отменный вкус и огромное обаяние или магнетизм Миллертона в сочетании с его способностью убеждения – я готов засвидетельствовать все эти качества – привели к тому, что он вскоре стал зарабатывать на заказах вдвое больше. Это произвело такое сильное впечатление на управляющих финансами магазина, что его повысили до должности помощника управляющего секцией предметов интерьера. Позже уже в качестве управляющего его пригласили в более крупный отдел магазина на Пятой авеню, где он познакомился с совершенно новым типом клиентов, которые помогли ему сформировать и развить собственный вкус и способности в различных областях, со временем обеспечив ему не только рекомендации, но также стимулы и средства для усовершенствования своих творческих возможностей и идей.

Но прежде он уговорил Альбертину выйти за него, ведь на тот момент его должность приносила ему уже сорок пять долларов в неделю. К тому же Альбертина ждала ребенка, который прожил только полгода. Сначала они поселились в небольшой квартире в Джерси-Сити, которую по мере роста талантов и жалованья Миллертона сменили на бо́льшую в тогда еще ничем не примечательном нью-йоркском районе Верхнего Вест-Cайда. Здесь спустя год или два у них родился мальчик. Немного позже – когда Фил стал заведующим проектным отделом одной из крупных оформительских фирм – он нашел квартиру в районе Семидесятых улиц, неподалеку от Вест-Энд-авеню, где я впервые побывал в гостях у Альбертины.

Еще позже – около года спустя – Миллертон познакомился с Оукли Клойдом, светским человеком, ставшим декоратором и, как однажды сказал мне Фил, имевшим очень ценные связи в нью-йоркском обществе, однако лишенным коммерческой жилки, чтобы превратить их в прибыль. Зная за собой этот недостаток, Клойд сразу же понял, что Миллертон станет для него решением всех проблем, и сделал его своим помощником. Довольно скоро он стал полагаться на Фила в различных вопросах и все чаще уезжал на курорт в Ньюпорт, Бар-Харбор или Палм-Бич, а Фила оставлял дома заниматься делами. О да, Клойд наконец-то нашел подходящего человека – свою судьбу или свой конец, – потому что за десять лет Фил Миллертон прибрал к рукам все: бизнес, дружбу, права. Короче говоря, он сам стал фирмой «Клойд и Ко»! Но только после неожиданной смерти Клойда в возрасте пятидесяти шести лет фирма была зарегистрирована как закрытая акционерная компания «Миллертон».

Однако, когда мы с его женой повстречались на концерте, Миллертон еще не занимал такое положение. Он уже сотрудничал с Клойдом, но не дошел до стадии партнерства. Хотя вполне осознанно над этим работал, как я узнал потом, наряду с другими подробностями, когда через Ольгу (как я уже говорил, близкую подругу Альбертины) получил приглашение к Миллертонам на ужин. Помню, в тот первый визит на меня произвело впечатление, с каким вкусом была обставлена их не очень большая квартира: дизайн мебели, недорогие, но красивые, а иногда и редкие произведения искусства, удачно подобранные книги и журналы по искусству, архитектуре, оформлению, городской и сельской жизни, а также множество изданий по истории и развитию зарубежного искусства, в том числе оформительского. Я понял, что Миллертон с увлечением изучает все сферы, связанные со своим призванием, поскольку повсюду лежали открытые книги и журналы с отмеченными абзацами.

Встретившись с Альбертиной во второй раз, я подумал, что сейчас она еще милее, чем когда я увидел ее на концерте. В облегающем жемчужно-белом вечернем платье, с оголенными руками и верхней частью груди, она двигалась, вполне осознавая свое очарование, но, как мне показалось, несколько отстраненно. Ибо слишком часто она просто смотрела на вас, чуть улыбаясь. Позднее я пришел к выводу, что ее сдержанность была не столько манерой, сколько естественным состоянием, потому что время от времени у нее появлялась улыбка и такое выражение лица, которое говорило красноречивее всяких слов, а те фразы, что она все-таки произносила вслух, демонстрировали терпимость и понимание практически всего, что высказывалось или подразумевалось в ходе разговора. Я выяснил, что она хорошо разбирается в искусстве, литературе и музыке, а также что они с мужем водят знакомство со знаменитостями, которых никак не назовешь заурядными как в интеллектуальном, так и в любом другом плане. Тем не менее в тот вечер ее отчужденность меня беспокоила. Было непонятно: то ли я ей не нравлюсь, то ли мне просто не удается произвести на нее впечатление.