Галстук с тугим узлом

— Если не Сертано, то, может, у вас есть данные на других командиров контрас, с кем нам стоит начать переговоры?

— Сертано нам интересен тем, что он может оказаться на крючке у Коулмана, — напомнил Родионов. — И у него, судя по всему, в плену журналистка. А что касается других командиров… Сведения у нас, как ты выразился, есть на всех. Там вообще все очень сложно, поверь мне.

— Расскажите, я же должен владеть информацией.

— Видишь ли, Стас, вся нынешняя катавасия началась в августе 1981 года, когда была учреждена основная военно‑политическая структура контрас — «Никарагуанские демократические силы». Возглавили эту структуру бывший подполковник Национальной гвардии Энрике Бермудес, консервативный политик Адольфо и юрист Аристидес Санчес.

— Слышал, — кивнул Сергеев, — Triángulo de Hierro — «Железный треугольник».

— Точно. Базы они свои разместили за пределами страны, большую часть их ополчения составляли крестьяне из антисандинистской милиции. Из полевых командиров нам наиболее известны Исраэль Галеано, он же команданте Франклин. Ярый антикоммунист и толковый командир, стратег. Этот пачкаться мелкими делишками и взятками не станет. Этот метит высоко и будет драться за власть в будущем. Он и сейчас довольно успешный и активный. Этот на контакт не пойдет.

— Да, у этого в голове свое личное будущее, и довольно светлое, в его понимании, — согласился Сергеев.

— Есть такая личность, как Хосе Габриэль Гармендиа, он же команданте Яхоб. Это командир их спецназа. Отъявленный головорез. Проходил подготовку у инструкторов из аргентинского 601‑го разведывательного батальона, на базе ЦРУ и даже, насколько я знаю, у инструкторов израильского МОССАДа. Специализируется на военных диверсиях, засадах, скоротечных боестолкновениях, организации похищений.

— Может, Батлер у него?

— Она ему не интересна, — покачал головой Родионов. — Не его уровень. Есть еще Чаварриа, он же команданте Оцелот, есть Ортис, по кличке Самоубийца, но эти ничего не решают, с ними американцы дел иметь не будут. Даже Коулман не станет с ними сотрудничать.

Интереснее личность Оскара Собальварро. Он разочаровался в сандинистах и примкнул к контрас. Теперь, кажется, разочаровывается и в них. Его фраза: «Были необходимы перемены. Но не замена одной диктатуры на другую». Был сторонником Бермудеса, теперь поддерживает Галеано. Этот мог бы пойти на сделку, если бы увидел выгоду для дела. Для себя лично — нет, но для дела он мог бы пойти на многое. Но Собальварро далеко отсюда. Здесь его людей нет, а Сертано здесь сидит плотно. Сертано из младших офицеров гвардии Сомосы, его многие не воспринимают всерьез. А между тем конфликтов между лидерами контрас хоть отбавляй. И, прежде всего, противоречия между бывшими гвардейцами Сомосы и бывшими антисомосисовскими ополченцами, среди которых встречались и бывшие сандинисты. У них много острых внутренних конфликтов.

— И поэтому в мутной воде ловят рыбку такие, как Сертано?

— Это точно, — согласился Родионов.

Старый домик в районе Тикуантепе, на окраине столицы, стоял в ряду таких же невзрачных одноэтажных построек, но выглядел не в пример удручающе. Бедный квартал, грязные улицы, запах уныния, въевшийся, кажется, даже в стены домов и старую брусчатую мостовую постройки прошлого века. Тусклый свет заходящего солнца, казалось, только добавлял уныния в городской пейзаж.

— Вот этот, кажется, — подойдя к болтающейся табличке на стене дома, сказал Уголино.

— В окнах темно, — констатировал Сергеев. — Может, он тут уже и не живет? Может, он вообще уже умер? Спился и умер.

— В последний раз я видел его месяца три назад, — пожал плечами никарагуанец. — Выглядел он действительно не очень свежим. Но я бы не сказал, что он опустился и готов умереть в придорожной канаве. Может, снова нашел работу?

— И при каких обстоятельствах вы его видели? — Сергеев обернулся и посмотрел вдоль улицы, не привлекают ли они внимание местного населения.

— Он пытался наняться на работу к хозяину бара. Причем, как я понял, со своей машиной. У него был пикап, серый «Форд».

Сергеев подошел к двери и толкнул ее. Дверь оказалась запертой. Поискал глазами, нашел кнопку звонка. В глубине дома мелодично зазвучал сигнал. Выждав несколько секунд, Сергеев снова нажал на кнопку, но в доме ничего не происходило. Видимо, там никого не было. Торчать у входа на глазах у всей улицы больше не стоило. Правда, прохожих почти не было, машины проезжали редко, но это совсем не означало, что вокруг не было посторонних внимательных глаз и ушей.