Гамарджоба, панове!

На большом круглом столе стояла ещё тёплая большая чугунная сковорода с жареным салом и яйцами, густо присыпанными зелёным лучком.

— А вы? — сглотнув слюну, спросил Пуля, шумно выпустив из груди воздух, набранный для важного сообщения.

— Твоя доляха, ешь пока не остыло, а потом сам понимаешь… — грозным тоном сказал Дед, отрезая большой кусок белого хлеба для паренька.

Это я потом понял, что означали слова бывшего учителя физкультуры. Завтракал Пуля очень долго. Навернув сало с яичницей, он долго и тщательно протирал сковороду хлебным мякишем. Потом шумно цедил чай из эмалированной кружки, с грохотом вылавливая ложкой плавающие чаинки. Все понимали — тянет время поросёнок. После того, как Дед убрал со стола оставшийся хлеб и чайник с кипятком, Пуля подскочил и весело предложил:

— А давайте я посуду за всех помою? Мне не трудно.

— Нос помоет, он сегодня дежурный. Исходное положение принять! — рявкнул Дед, зачем-то расстёгивая свой брючный ремень.

Пуля молниеносно сбросил с себя курточку, ремень, выбросил всё из карманов и принял положение для отжимания от пола. Ах, вот, что означали многозначительные слова Деда «…сам понимаешь…». Начал Пуля довольно бодро, но уже при счёте «тридцать» его острые локти перестали полностью разгибаться, а на пол со лба упали две первые капли пота.

— А не надо было жрать столько, — ухмыльнулся Кирпич, заглядывая в ствол своего АКМа.

— Сколько ему? — шёпотом спросил я у Василия.

— Ерунда! Полтинничек! — весело ответил Кирпич, — он у нас скоро качком будет.

После полтинничка Пуля откинулся на спину и, тяжело дыша начал свой рассказ:

— Дед, я конечно виноват, но, если честно, хотел вернуться до вашего подъёма. Я на «передок» ходил. У меня здесь дядька Славка воюет, батин брат двоюродный. Думал, найду, поговорим. Он же до сих пор ничего о моих не знает. Ну, и хотел посмотреть, как тут у них вообще. Мужики, тут война настоящая! Каждый день убитых и раненых вывозят. Кровища… Меня там один дядька прихватил, говорит, типа, — давай помогай грузить «200-х». А я ему, типа, — ты чё, дядя, я — снайпер, на войну иду. А он, как врежет мне по загривку, винтовку отобрал и заставил трупаки в кузов машины подавать. Я чуть не обделался со страху. Так до первой линии окопов и не добрался.

— Вот будешь знать, как приказы старших нарушать, — поучительно произнёс Дед.

— Ага! И мне спасибо скажи, что завтрак тебе оставил, а то были у нас тут охотнички… — улыбаясь, заметил я, поглядывая на вечно голодного Васю Кирпича.

— Спасибо дядя Вова, я вам позже ещё расскажу, а сейчас посплю маленько, — ответил совсем умаянный, сонным голосом Пуля, поднимаясь с пола и падая на продавленный диван.

До выхода на задание оставалось двенадцать часов или в другом измерении: один раз плотно поесть и раза три чайком побаловаться.

Краснознамённый отряд

На передовую мы пришли ещё засветло, чтобы разузнать обстановку и проникнуться, так сказать. Окопы на удивление были пустые. На заданный вопрос нам ответили с юмором:

— А, что вы хотели? Ужин! И у нас и у «укропчиков». Стараемся не нарушать и аппетит друг другу не портить.

Было видно, что позиции здесь оборудованы очень основательно и, я бы даже сказал, «по-домашнему». Окопы выкопаны в полный профиль, стенки обшиты «горбылём», а землянки имеют деревянные полы и стены, обшитые ДСП. В самих землянках три-четыре лежанки в два яруса, столы с лавками и обязательно печь, которая и еду готовит, и одежду сушит, и жильцам замёрзнуть не даёт.

— Как всё профессионально сделано! — восторгался я.

— А, что ты хотел? Шахтёры, народ рукастый. Всё делают основательно. И под землёй, и здесь от того, как они всё обустроят — их жизни зависят, — ответил мне Кирпич.

— Кстати, у нас же не все шахты стоят, есть и работающие. Попроси, чтобы тебя хоть на одну смену спустили. В забое лопатой помашешь, будет, что вспомнить! — подтвердил Дед.

В сумерках к нам пришёл заместитель командира батальона и уточнил наши дальнейшие действия:

— Через час двадцать мы начнём нациков кошмарить в полукилометре отсюда, чтобы бошки меньше высовывали, а вы могли пройти, как можно дальше. Разрешили даже залп «Градами» лупануть. По опыту, после «Градов» нацики тоже начнут наши позиции «тяжёлыми» охаживать. Так вот, план такой. Через минное поле вас поведут с началом нашего отвлекающего манёвра, так сказать. Пройти нужно быстро, чтобы с первыми снарядами РСЗО вы начали форсировано пересекать неубранное поле подсолнухов. Показываю ориентир.

Замкомбата взял бинокль и начал по очереди каждому из нас показывать, виднеющуюся за холмом полуразрушенную водонапорную башню.

— К самой башне не подходите, там у них что-то вроде промежуточного поста. Хотя мои парни говорили, что там ещё снайпер сидит какой-то суперовый. Говорят, у него дальнобойная винтовка на три км лупит. Но, думаю, врут от страха. Мы не проверяли, честно скажу. По нам, сука, пока не стрелял, но нервничать заставляет.

Дед с Кирпичом переглянулись, а Пуля только завороженно сказал:

— Три км — брехня…