Гамбит Королевы

* * *

— Ты уверена, что это не ошибка? — уточняет Екатерина.

— Да, миледи, так было написано — человек лорда-стюарда мне сам показал, — отвечает Дот.

Екатерине становится неуютно. Она-то знает, что со времен Джейн Сеймур это покои королевы, и догадывается, что это означает. Сердце ее терзает тоска по Томасу, и порой делается невыносимо жить дальше с улыбкой, как будто мир не перевернулся.

Дот уходит, и Екатерина садится на кровать, рассеянно поглаживая распятие матери, а перед глазами стоит ладонь Томаса, протягивающая жемчужину. Мысли прерывает стук в дверь, и в комнату входит брат с довольной улыбкой от уха до уха.

— Уилл! — восклицает Екатерина и бросается к нему в объятия. — Я думала, ты на границе — устрашаешь шотландцев.

— У меня здесь были дела, и я решил заодно навестить сестру, которая в последнее время так высоко взлетела. — Он описывает полукруг рукой, оглядывая (и наверняка оценивая) комнату своими разноцветными глазами. — Неплохо!

— Интересно, чего мне это будет стоить… — бормочет Екатерина.

— Зачем ты так, Кит? Надо радоваться: благодаря тебе влияние Парров растет. У меня хорошие новости!

— Ну что ж, выкладывай — вижу, тебе не терпится.

— Мне пожалуют титул графа Эссекса. Об этом еще не объявлено, но я получил сведения из надежного источника.

— О Уилл! Я очень за тебя рада — ведь ты так долго ждал!

Екатерине хотелось бы искренне порадоваться за брата, однако больно сознавать, что ради его титула она лишилась Томаса. Впрочем, Уильям не виноват, что ею заинтересовался король. Не виноват он и в том, что хочет возвышения рода: его так воспитали, как и всех прочих. О возвышении мечтают все при дворе, вплоть до самого захудалого дворянина.

— А что насчет развода? — интересуется Екатерина. Оба они понимают, что без развода унаследовать долгожданное графство после Уильяма будет некому.

— Думаю, с возобновлением этого прошения стоит повременить.

«До каких пор? — мысленно спрашивает Екатерина. — Пока я не окажусь в постели короля и не уговорю его?» Втайне она восхищается женой Уильяма, которая, несмотря на общее осуждение, рискнула сбежать с любовником назло двору.

— Полагаю, король проявит к тебе сочувствие — он ведь и сам разводился.

— Это ты так думаешь, а вот епископ Гардинер, будь он проклят, не устает напоминать, что прошлые браки короля были аннулированы. Он никогда не разводился! Гардинеру, католику до мозга костей, слово «развод» поперек горла стоит. Он точит на меня зуб, Кит, я уверен.

— Сомневаюсь, Уилл.

Екатерина знает склонность брата к преувеличениям.

— Он не любит Парров! Мы для него слишком реформисты.

— Думаю, у Гардинера есть заботы помимо наших религиозных убеждений.

— Конечно, надо подтирать зад королю и тащить страну обратно к старой вере! — желчно замечает Уильям.

— Полно, не будем об этом! Посмотри, что здесь за вид. — Екатерина ведет его к окну, выходящему на двор с фонтаном. — Видишь, какая красота? Буду подглядывать, как влюбленные милуются в галереях, — смеется она, а сама думает о поцелуях Томаса, о его прикосновениях, о сиянии его небесно-синих глаз, и в сердце вонзается нож.

Была бы здесь сестра, можно было бы признаться ей, но Анна уехала в поместье мужа, чтобы подобрать нового учителя для сына. При мысли о плодовитости сестры, о ее детях в сердце вонзается еще один нож. Опасны даже невинные мысли.

— А что король? — спрашивает Уильям.

— О чем ты? — отвечает вопросом на вопрос Екатерина, делая вид, что не понимает.

— Он уже признался тебе?

— Он ничего не говорил. И я, пока не очутилась здесь, даже не догадывалась о его намерениях.

— Наверняка он скоро что-нибудь скажет! — с горящими глазами восклицает Уильям.

— Он возьмет меня в любовницы, я сделаю вид, что всегда об этом мечтала, мы получим земли и титулы, а потом я ему надоем — вот и все.

— Ему нужна жена, а не любовница! — заговорщицким тоном возражает Уильям. — Только подумай, Кит — ты станешь королевой Англии! Какое влияние ты приобретешь! Сможешь убедить короля вернуться к новой вере — к нашей вере. Он склоняется к старым обычаям, а ты сможешь его переубедить! — От возбуждения Уильям едва ли не подпрыгивает.

— Можно подумать, я так убедительна, — фыркает Екатерина. — Да и с чего ты взял, что он хочет на мне жениться?

— Так сказал Хартфорд.

— Ах, Хартфорд… — произносит Екатерина дрогнувшим голосом. Значит, это не досужие сплетни; Томас был прав. Мысли о нем снова заполняют все ее существо. Она потирает лоб. — А Томас? Ты его видел?

— Томас уехал. Забудь о нем, Кит. Считай, что он умер.

Екатерина не помнит за братом такой безжалостности. Он полностью поглощен своими честолюбивыми замыслами — это уже не милый обидчивый мальчик, которого она знала. Впрочем, неудивительно — пора их юности миновала двадцать лет назад.

— Тебе хотя бы удалось повидаться с ним перед отъездом?

— Нет, Кит, я сам только что приехал с границы, ты же знаешь.