Гамбит Королевы

В его голосе нет ни капли нежности, челюсти стиснуты — он вцепился зубами в желанную награду и ни за что не отпустит. Только теперь Екатерина в полной мере осознает, что король возьмет ее в жены и никто не спросит ее мнения. Ее судьба решена мужчинами — королем, братом, Хартфордом. Ничего не изменилось со времен детства — она по-прежнему несвободна.

— Кит! — Уильям встряхивает ее за плечи. — Это же сам король! Ты станешь королевой! Нет более высокого положения в мире!

— И падать высоко… — бормочет она.

Бежать некуда. Впрочем, если ей не суждено быть женой Сеймура, чем не утешение — стать королевой Англии и поднять свой род на недосягаемую высоту? Но тут же Екатерина с содроганием представляет прикосновение толстых пальцев, вонь, страшный нрав короля, с которым она будет связана браком до конца дней. И ведь обязана будет произвести на свет наследника — в ее-то возрасте! Поистине, быть женщиной — значит быть шлюхой.

Екатерина снимает распятие матери, заворачивает в платок и убирает в шкатулку. Она больше не в силах терпеть прикосновение жемчуга, болезненно напоминающее об утраченном. Вокруг толпятся образы мертвых королев. Выживет ли она?

Господь наказывает Екатерину за грехи. Верно, решение помочь Латимеру уйти ей нашептал дьявол, и это было убийство, а не милосердие. Или то и другое сразу?.. Она не в силах отделаться от мучительных мыслей.

* * *

Хьюик сидит в дальнем конце Большого зала. Стол заставлен остатками грандиозного пира. Изрезанная туша кабана напоминает вскрытый труп, каких Хьюик навидался в бытность студентом. К большому блюду жаворонков почти не притрагивались, и маленькие тушки напрасно остывают. Горшок со студнем из угрей перевернулся, и содержимое вытекает на пол. Под одним из блюд прячется в тени маленькая дрожащая лягушка. Некоторое время назад к столу подали пирог; король разрезал его своим мечом, и Анна Стэнхоуп издала леденящий душу вопль. Следом закричала леди Мария, а потом все потонуло в какофонии женского визга. Хьюик, сидевший на дальнем конце стола, понял, что пирог был полон живых лягушек, только когда несчастные создания начали скакать по залу, а пажи — носиться за ними в попытке поймать. Вероятно, тому, кто наловит больше всех, пообещали награду, потому что пажи отчаянно толкались. Король взирал на этот хаос с удовлетворенной ухмылкой и иногда подбадривал то одного, то другого.

Пирог, несомненно, затеяли ради того, чтобы напугать дам. Хьюик хорошо изучил короля — лекарь всегда замечает больше, чем остальные. Он знает, что король любит разыгрывать злые шутки даже над самыми близкими людьми, как мальчишка, который пинает собаку, чтобы послушать, как она скулит. Он знает, что король плачет, как ребенок, когда боль в ноге становится невыносимой. Он знает, что король в панике мечется по комнате, услышав вести об очередной вспышке чумы. Всем остальным Генрих представляется неуязвимым, бесстрашным, мужественным человеком.

Хьюик видел, как король вился, словно щенок, у ног легкомысленной Екатерины Говард, а потом отправил ее на эшафот, даже не подняв головы от игральных карт, будто на подпись ему принесли меню, а не распоряжение о казни. Хьюик видел, как король обрушился на одного из пажей, совершившего какую-то незначительную ошибку, и, раскрасневшись от гнева, орал на него до тех пор, пока несчастный мальчишка не описался. А еще Хьюик видел, как Генрих утешал человека — незнатного, обычного мужчину, который лишился сына; король заключил его в объятия и качал, как мать укачивает младенца.

Лягушка, сидящая под блюдом, квакает, и Хьюик гадает, что с ней станется. В зале шумно, живот болит от переедания. Вдалеке встает из-за стола Юдалл: пора готовиться к маскарадному представлению в честь летнего солнцестояния. Представление состоится позже этим вечером, если кто-то еще будет на ногах после такого обжорства. Вместе с Юдаллом поднимаются пять-десять девушек, которые будут участвовать в маскараде. Им предстоит выступать в воздушных нарядах, прикрывающих и в то же время не скрывающих их острые девичьи груди — Хьюик был на примерке. Груди его не волнуют, но одного взгляда Юдалла достаточно, чтобы вызвать безумное возбуждение. Поэтому сейчас, когда тот проходит мимо, Хьюик не отрывает глаз от блюда с тушками жаворонков. Юдалл вскользь проводит горячим пальцем по спине Хьюика, и тот едва сдерживает стон.

Дама, сидящая напротив, не умолкая, говорит о шотландской королеве Марии… ее возможной помолвке с принцем Эдуардом… грубых ухаживаниях короля… но Хьюик плохо слышит в общем гомоне и просто кивает с молчаливой улыбкой. Дама, похоже, удовлетворена беседой, а Хьюик с сожалением думает о маленькой королеве, которой играют, как пешкой, во имя Шотландии.