Гамбит. Пешки ходят первыми

– Спи, я тебя держу, – сказал он скорее себе, чем ей. Не хватало ему еще и собственных кошмаров, где она падает с балкона, когда тонкие пальцы соскальзывают с белого мрамора, а он опять не успевает. – Держу, – крепко сжав маленькую руку, которая очень настойчиво вырывалась, Лиам вцепился в нее с такой силой, что грозил раскрошить кости.

– Вижу, что держишь, – голос подруги был очень недовольным. – Вставай уже утро, – настал ее черед будить Ларссона, уснувшего беспробудным сном. – Давай, подъем, нужно ехать к Мире в больницу! – Эванс воспользовалась его растерянностью и вытащила запястье из мертвой хватки. – Подъем, подъем, подъем! – повторяла она, начав скакать рядом на кровати.

– Я уже встал, – недовольно пробубнил он и поплелся в ванную.

Он ориентировался на ощупь ровно до тех пор, пока в одну его руку не засыпали горстку таблеток, а в другую впихнули чашку горячим кофе, и Ларссону показалось, что готовил его собственноручно Князь Тьмы со всеми лучшими чертями, подбрасывавшими в топку чистый антрацит.

– Пей, и поехали, быстрее, не спи! – командный тон подруги скорее уже пугал, и даже не бесил.

В любое другое бы время Лиам послал ее куда подальше и опять улегся бы спать, но он с большим трудом уговорил ее не ездить в больницу ночью, так как спать на кушетке возле палаты Либерсон его вообще не прельщало, а второй раз за сутки этот номер у него не пройдет, и ехать все же нужно.

– Ну же, резче, Принцесса! – Эванс одевала его прямо на кухне, непонятно каким чудом впихнув его в рубашку и уже застегивая ремень на брюках.

– Что, Принцесса, тяжелое утро? – лениво потягиваясь на стуле, Адам протянул к нему руку и выдернул чашку с кофе, нагло присвоив ее себе.

– А тебе, смотрю, сладко спалось, да? – помеченное кровоподтеками лицо Лиама исказила злобная гримаса.

– Аха, спал, как младенец, – Адам расслабленно развалился на стуле, откинувшись на спинку, и с удовольствием попивал отнятый у брата кофе.

– Просил сисю и трижды обосрался? – Лиам в долгу не остался и с тем же удовольствием отъявленным садиста наблюдал, как ехидная ухмылочка сползла с довольного лица брата.

«Началось в деревне утро», – немного устало смирилась с реальностью Эванс. О скорых сборах теперь можно будет забыть. Пока эти двое не выльют друг на друга утреннюю порцию скопившегося за ночь яда, доказывая, кто из них на самом деле здесь «папочка», можно было сесть в сторонке и надеяться, что тебя не зацепит субстанция, летевшая на вентилятор. В любое другое время она бы так и сделала, но не когда в больнице лежит подруга, которую вчера прямо на глазах ее парней едва не порешил маньяк-убийца.

– Я хоть не настолько тряпка, что встал ни свет, ни заря, чтобы везти свою… Ай! Сдурела? – проорал Адам резко подскочив на стуле, когда Эванс подошла к ничего не подозревавшему человеку и не вылила ему на свежие царапины на шее пол флакона антисептика.

Адам опрометчиво не надел футболку, чем мерзавка тут же воспользовалась. Эванс ничего не стала отвечать, а полила того еще и спереди с двойным усердием, чтобы щипать начало сильнее, и глядя в бесстрастное лицо мелкой пакостницы, прикрывавшей свои истинные намерения побесить босса, благими с мнимой заботой о его здоровье, продолжил злобно шипя в тон пузырившемуся на коже антисептику:

– Чтобы везти свою бывшую к ее же девушке, – и закончив, Адам был очень собой доволен.

Он вообще сегодня утром выглядел чересчур счастливым. Эванс уже было решила, что не одна она залезла в аптечку босса и закинулась колесами, но хорошо усвоив, что Адам никогда так не радуется без веской причины, приготовилась к чему-то более масштабному, что он приберег для них напоследок.

– Отец звонил? – проигнорировав намек на свою ориентацию, спросила она немного грубее обычного, и, бросая перед Адамом на стол тарелку с овсянкой, начала завязывать на Лиаме галстук, стараясь при этом его не задушить.

– Нет, – от резкого «нет» повеяло холодом. Адам ждал звонка от Грегори с замиранием сердца, а его осуждения он боялся так, как не боялся больше ничего.

– Вам не о чем беспокоиться, – начала она, включив дежурный нудный тон.

– Я и не беспокоюсь, – Адам со злостью отбросил ложку, а Лиам просиял. – Беспокоиться мне надо было, когда я послушал одну больную на всю голову бабенку…