Гамбит. Пешки ходят первыми

– Я такой же гражданин этого города и этой страны, – воодушевившись праведным возмущением, Адам начал отстаивать свои права, но доктор лишь бросил на него скептический взгляд и пролистал анализы, не подняв головы от карты.

– У вас не страховка, а джек-пот для госпиталя, мистер Ларссон, – остановил доктор нелепые потуги Адама на попытки оправдать неадекватный выбор медицинского учреждения. – Будь моя воля, я бы назначил вам столько ненужных обследований, пока из вашего полиса не посыплется чистое золото, но давайте начистоту, – врач пролистал его карту и поправил очки. – Судя по вашим анализам, у вас отменное здоровье, а по заголовкам газет, ваша жизнь так стремительно летит вверх по списку Forbs, что скоро пробьет потолок, – Сэлинджер отложил карту в сторону и посветил Ларссону фонариком в глаза, проверяя реакцию зрачков, которая, как и ожидаемо, оказалась в норме.

– У меня проблемы со сном, – настаивал Адам и ни на шаг не отступал от основной версии обращения именно в эту больницу, но доктору словно было плевать на весть этот неумело отыгранный фарс.

– Как по мне, так у вас типичная депрессия и кризис среднего возраста, – откровенность за откровенность никогда не была в чести у Ларссонов, но останавливать врача Адам не стал. – Вы не хотите светить это перед близкими, – предположил доктор Сэлинджер, – и тогда я далеко не тот врач, которой нужен вам в этом случае, – не осуждение, а понимание вылились в тяжелом взгляде покрасневших от недосыпания, как и у самого Адама, глаз, и немного смягчившемся тембре голоса.

– Посоветуете обратиться к проктологу? – хмыкнул Адам, застегивая манжеты сорочки и поправляя галстук.

– К психотерапевту, – о своем профессиональном долге доктор не забывал ни на секунду. – Я выпишу вам успокоительное, но убедительная просьба, – протягивая рецепт, Сэлинджер смотрел на Ларссона исподлобья. – Не игнорируйте мою просьбу, – и, отдав листок, доктор вышел из палаты.

«Lithium. Адам Грегори Ларссон», – прочел Адам очень знакомое название и удивился, настойчивости докторов, отправлявших его проверить голову, когда он сам и без них прекрасно осознавал свои проблемы. Адам знал свои сильные и слабые стороны, минусы и плюсы, и был вполне способен контролировать себя. Он же не Лиам, в конце-то концов. Он умеет притворяться и играть, и уж точно ни недостаточно ленив, чтобы забить на притворство. Но каждый раз, приходя к врачу, тот утверждал, что у Адама хроническая депрессия, будто гиперответственный человек просто не может быть таким по натуре.

Да, Адам скептик и прагматик, да, у него синдром «циничной скотины», но разве это не может быть нормой в современном обществе «от» и «до» выстроенном на двойных стандартах? Переживать за свою жизнь – нормально, скрывать переживания – более чем. Как бы ни кричали на всех углах и доморощенные, и дипломированные специалисты, что держать все эмоции в себе вредно для психического здоровья, в запущенных случаях – истинная патология, ни один из этих умников не доверит свою жизнь неуверенному в себе невротику. Это ли не подмена понятий?

У каждого лечения есть побочный эффект, и лечение душевных болезней не исключение. У кого-то это мигрень из-за абстинентного синдрома, у кого-то булимия от переедания. Адам нашел себе свой: наиболее щадящий и наименее вредный – маниакальное стремление все контролировать и манипулировать людьми, а прирожденные лидерские качества и социальный статус превосходно скрывали симптомы его нестабильного душевного равновесия. В последние годы ему начало казаться, что это и есть настоящий он: рефлексрующий, сомневающийся параноик, который не верит ни одному сказанному слову и везде ищущий подвох, но вчера Адам понял, что это далеко не так. Искажение фактов в свою пользу, манипуляции людским сознанием, настойчивое стремление к цели, чего бы это ни стоило – вот эти чувства, разбудившие его истинную сущность властного, жестокого, решительного захватчика.