Гамбит Смерти

— Сыграл бы сам, — подзуживал другой.

— Сыграю, не бойся. Спорим, прибью железяку!

Ох, к чему это мне? Я выбрался на волю.

— Простите, вы — Денисов? — порывистый юноша вгляделся в карточку на шнуре.

— Он самый.

— Я — корреспондент газеты «Левый Берег», хочу взять у вас интервью, если не возражаете.

— Интер… простите, что?

— Интервью. Побеседовать, то есть. В пресс-центре ваша партия с Поповым произвела сенсацию.

Ура. Я знаменит. Рановато, ну да свинью в мешке не утаишь.

— «Левый Берег»? Из Приднестровья, что ли?

— Нет, местная, городская газета. Тираж семьдесят тысяч, весьма популярная, — он настойчиво вел меня под сень кадковых пальм.

— Нет, нет, — воспротивился я. — Какое интервью?

— Всего несколько вопросов, — он включил диктофон. — Вы как, профессиональный грибник?

— Что? — удивился я непритворно.

— Ну, часто ходите по опята?

— Не понимаю.

— В прошлом номере мы дали статью мастера Максимова-Черного. Он образно пишет, профессионалы — что грибники на опен-турнирах. Понимаете, каламбур: опен-турнир и опенок.

— А-а… Смешно, — протянул я. — Используя вашу левобережную терминологию я, скорее, опенок.

— Опенок, смертельный для грибников! — рассмеялся корреспондент. — Ложный опенок.

— Бледная поганка, — подсказал я.

— Не обижайтесь, я в хорошем смысле. Вы давно играете в шахматы?

— С трех лет.

— И когда пришел первый успех?

— Год спустя. Второе место первенства двора, улица Фрунзе, дом двадцать восемь. Мама долго гордилась.

— Часто потом вы радовали маму?

— Боюсь, не очень.

— Ваши цели в «Аэро-Турнире»?

— Подзаработать.

— О! Хотите разбогатеть?

— Разумеется, — я встал. Репортер меня не удерживал.

Разболтался, старый Мазай, растаял. Распустил язык. Девятый час, пора лекарство принимать. Три раза в день, после еды. Следовательно, придется есть. В буфете, взяв свои бутерброды и салат, я застыл в нерешительности. Все места заполнены, одно лишь свободное — в компании трех благодушных мушкетеров тридцать лет спустя.

— Не стесню? — я поставил свою ношу на столик. — Очень неудобно, что жеребьевки утром проводят, вы не находите?

Старший, Атос, буркнул неразборчиво под нос, а остальные вообще не реагируют. Спесьевато. Я жевал бутерброд, а троица пила кофе — крепкий, пахучий.

— Это вам не Амстердам, — уронил Портос, а Арамис закивал согласно:

— Никаких сомнений, Николай Николаевич, не Амстердам.

Я, прячась за бутербродом, прочитал их бэджики. Ого! Известные люди, а Атос — вообще кумир моего детства. По его партиям я пытался освоить премудрости эндшпиля.

— Не Амстердам, — подтвердил и Атос, кладя на блюдце чашечку вверх дном.

Они одновременно поднялись и гуськом промаршировали вон. Красиво отшили выскочку. Пренебрегли. Я уткнулся в салат. Тоже мне, мушкетеры. Поросята-перестарки, вот вы кто. Наф-Наф, Нуф-Нуф и Ниф-Ниф.

Пойду я отсюда. Туда, где ждут. Лишь узнаю, есть ли такое место.

Внизу — маленькая группа избранных у монитора.

— Слон на е три с ничьей — тонкий голос Ниф-Нифа комаром влетел в ухо. Назло подойду, парвеню, так парвеню. На экране — давешняя иностранка, Элис Мак-как-то. Она спокойно смотрела, как белый слон противника переместился на предсказанное место. Толстенький джентльмен явно заграничного вида, засунув руки в карман пиджака, невозмутимо попыхивал сигарой. Братцы-поросята одобрительно закивали:

— Элементарно.

Заставим себя уважать, даже ценой тысячи-другой клеток. Не пришлось и отключаться, разве чуток:

— Выигрыш, — бросил я, — единственным способом, конь Анна шесть.

И, словно услышав, Элис взялась за коня.

— Ерунда, — мэтр Ниф-Ниф по-прежнему не смотрел в мою сторону. — Ладья анна три, и полный отлуп.

Соперник Элис, южный парнишка, моментально сходил по Ниф-Нифовски.

— И что теперь? — наконец-то одарил меня взглядом мэтр.

— Что-что… — я прикрыл глаза, вспоминая ответ. Легонько, легонько, один только ходик. — Пешка эф четыре.

Джентльмен даже вздрогнул от моей непочтительности, как с гроссмейстером разговариваю. Зато Элис последовала моей рекомендации. Славная девочка.

— Дальше действительно элементарно, — процедил я. Тщеславие. Дешевые эффекты дорогой ценой. Сам себе противен.

Юнец на экране монитора задумался. Ниф-Ниф тоже наморщил лоб, а милый джентльмен нервно передернул плечами.

Такова жизнь, ребятки. Я вышел на улицу. И пятнадцативаттная лампочка может гореть ярче сотки, если напряжение поднять. Правда, перегорит быстро. Слишком быстро. Но если она в себе невольна…

После того, как я обнаружил способность нечувствительно решать этюды из книги Надераишвили с результатом, намного превосходящий мой скромный уровень кандидата в мастера, и родилась идея — поиграть в турнире. Сублимация агрессии, как объяснил доктор Дима. Чем на людей кидаться… И на лекарства подзаработаю.

Час я ждал трамвая. Такси выдергивали из толпы более состоятельных горожан, но я крепился. Не выйду из сметы, тресну, но не выйду.

Раздраженный ожиданием, я решил пойти пешком. Мост — километра три, пустяк. Давно бы был на правом берегу, пил бы чай с медовыми пряниками.