Гамбит Смерти

Фонари не горели. Разбиты или обесточены. Вода по обе стороны моста отражала звезды. Покой. Штиль. Марс злобно светил из созвездия Тельца, яркий красный диск небесного светофора. А дружок Сатурн — все нахлобучивает кольцо на лоб?

Я обернулся. Картина любопытнее Сатурна: заехав двумя колесами на пешеходную дорожку и оттого накренясь, приглушив мотор и погасив фары, на меня накатывала «Тойота».

Иномарку отрядили, с дурацкой гордостью отметил я, запрыгивая на парапет. Осторожно, купания лучше избежать. Удерживая равновесие, я смотрел, как проплывает мимо машина — медленно, солидно, подмывало прыгнуть на крышу, выдать чечетку, но благоразумие одержало верх. Спасибо нейронам, растянувшим секунду вдесятеро. Сейчас они, лопаясь от напряжения, пьянили сознание предсмертным весельем.

Опять запахло мятой. «Тойота» скрылась во мраке, а я брел по бесконечному мосту, раздумывая, кому понадобилось сократить мои и без того считанные дни.

4

Нуф-Нуф невозмутимо пожал мою руку. Причуды жребия не раздражали его, спокойствие и уверенность — отличительная черта профессионала. Не успею стать таким. Но будем играть…

…Ничего — ни фотографически четких воспоминаний, ни туманных видений деревни мертвецов. Я падал, падал в бездонный колодец, испытывая одну лишь усталость, ибо падение было бесконечным…

…Снегопад, славный рождественский снегопад — безветренным утром, когда, смягчась, отступают морозы, а всякая дрянь исчезает под снегом будто навсегда.

Я затряс головой. Снежинки поредели, исчезли, показались черные и белые квадраты, сложились в шахматную доску.

Нуф-Нуф тоже исчез, подпись его, роскошный росчерк на бланке фиолетовыми чернилами, успела высохнуть. Сорок ходов. Как в аптеке.

Ручка, задетая локтем, покатилась по столику и упала. Даже мысль подхватить ее оказалась непосильной. Я наклонился за ней — и опять снег обрушился на меня, но иной, пурга, ночная, недобрая.

Нащупав ручку, я стал ждать, пока распогодится. Скисаю прежде времени. Надо выбираться, а то потеряюсь в бесовской круговерти.

Улеглось. Руки дрожат, подпись получилась — словно за проведение референдума о сухом законе. Я встал. Ноги держат. А идти не хотят. Левая нога вперед — марш! Давай, давай, милая. Вот и ладненько. Правая, не отставай! Как организовать соревнование! Шаг вперед — два шага вперед! Поправив классика, вкусив плоды свободы, от счастья вопиют блаженныя народы.

К финишу — судейской платформе — я подошел в сносном виде.

— Господин Денисов! — директор турнира Шпагин собственноручно принял бланки. — Вам придется задержаться до окончания тура.

— Что так? — пытаясь унять расходившиеся ноги, поинтересовался я.

— Сюрприз. Приятный сюрприз.

Любо. Я опрометчиво изменил воронежскому окороку ради «колбасы докторской, жареной, с яйцом». Обмылком легла еда в желудок, мало ему лекарств, бедному.

Чашка кофе утешила — слегка. Я отыскал небойкий уголок, сел на диван. Забытая кем-то газета ядовито пахла краской. Вечерний номер «Левого Берега». Я развернул газету.

«Аэро-турниру» отвели две полосы. Интервью спонсора — президента авиационного завода, пропустил сразу. Сверхзвуковые самолеты второго поколения, мне на вас не летать. А, кажется, здесь: «Сенсация турнира». Прочитаю о себе.

Как бы не так. Облизнись. На скверной фотографии — Элис Маклин, Великобритания. Две рядовые победы, последняя — над мастером из Баку, где «очаровательной мисс Маклин удалось найти единственное, как впоследствии выяснилось, продолжение, ведущее к выигрышу.» Далее — сто восемьдесят строк дурацких вопросов: нравится ли вам город, ваше отношение к движению «За бездетную семью», и прочая, и прочая… И прочая.

Подвал отдан труду бакалавра местного отделения ордена колдунов: «Шахматы как мост в параллельный мир». Рожденное из заклинаний демонов ночи (черные фигуры) действо носило культовый, эзотерический характер, но после гибели Великой Цивилизации шахматы остались как игра — для непосвященных. Шахматные поля суть не пространство, а время, путь пешки — человеческая жизнь, восьмая горизонталь — грань метаморфоза, за которой каждому, сумевшему пройти положенное, воздастся.

Писать — не пахать. Я отложил газету. Метаморфоза. Кому темная вода… Во облацех.

Оставшееся время я бродил по залу, глядя, как заклинают демонов жрецы Каиссы.

Прозвенел гонг.

— Прошу внимания! — с эстрады в микрофон проговорила симпатичная девушка. — Директор турнира Михаил Иванович Шпагин сделает важное сообщение.

Директор откашлялся. — Сегодня завершена первая треть турнира, так сказать, дебют. На мой взгляд, он удался. Исключительно насыщенная борьба…

Я слушал невнимательно, как и остальные. Стоило оставаться.

… приятный сюрприз. Страховое общество «Дон» учредило приз «За самый неожиданный старт», который присуждается участнице из Великобритании Элис Маклин и, — он запнулся, дама шепотом подсказала, — да, Петру Денисову.

Вялым аплодисментам не спугнуть и воробья. Я поднялся к директору, а дама перекладывала из чемоданчика на поднос деньги, деля строго пополам: пачку налево, пачку направо, пачку налево, пачку направо. Пять тысяч — пятерками!