Акт V
Сцена 1
А правильно ли хоронить ее по-христиански, ежели она самовольно добивалась вечного блаженства?
Стало быть, правильно. Ты и копай ей живей могилу. Ее показывали следователю и постановили, чтобы по-христиански.
Статочное ли дело? Добро бы она утопилась в состоянии самозащиты.
Состояние и постановили.
Состояние надо доказать. Без него не закон. Скажем, я теперь утоплюсь с намерением. Тогда это дело троякое. Одно – я его сделал, другое – привел в исполнение, третье – совершил. С намерением она, значит, и утопилась.
Ишь ты как, кум гробокопатель…
Нет, без смеху. Вот тебе, скажем, вода. Хорошо. Вот, скажем, человек. Хорошо. Вот, скажем, идет человек к воде и топится. Хочешь не хочешь, а он идет, вот в чем суть. Другой разговор – вода. Ежели найдет на него вода и потопит, он своей беде не ответчик. Стало быть, кто в своей смерти не повинен, тот своей жизни не губил.
Это по какой же статье?
О сысках и следствиях.
Хочешь знать правду? Не будь она дворянкой, не видать бы ей христианского погребения.
Верное твое слово. То-то и обидно. Чистая публика топись и вешайся, сколько душе угодно, а наш брат прочий верующий и не помышляй. Ну, да ладно. Пора за лопату. А насчет дворян – нет стариннее, чем садовники, землекопы и могильщики. Их звание – от самого Адама.
Разве он был дворянин?
Он первый носил ручное оружие.
Полно молоть, ничего он не носил.
Да ты язычник, что ли? Как ты понимаешь священное писание? В писании сказано: «Адам копал землю». Что ж, он копал ее голыми руками? Ну вот тебе еще вопрос. Только ты отвечай впопад, а то смотри…
Валяй, спрашивай.
Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?
Строитель виселиц. Виселица переживает всех попавших на нее.
Ей-богу, умница! Виселица – это хорошо. Но только смотря для кого. Хорошо для того, чье дело плохо. Ты сказал плохо, будто виселица крепче церкви. Вот виселица для тебя и хороша. Давай сначала, только теперь спрашивай ты.
Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?
Вот и говори кто, и отвяжись.
А вот и скажу!
Ну?
Не могу знать кто.
Не надсаживай себе этим мозгов. Сколько осла ни погоняй, он шибче не пойдет. В следующий раз спросят тебя эту же вещь – отвечай: могильщик. Его дома простоят до второго пришествия. Ну, да ладно. Сбегай, брат, к Иогену[74] и принеси-ка мне шкалик.
Неужели он не сознает рода своей работы, что поет за рытьем могилы?
Привычка ее упростила.
Это естественно. Рука чувствительна, пока не натрудишь.
В этом черепе был когда-то язык, его обладатель умел петь. А этот негодяй шмякнул его обземь, точно это челюсть Каина,[75] который совершил первое убийство. Возможно, голова, которою теперь распоряжается этот осел, принадлежала какому-нибудь политику, который собирался перехитрить самого господа бога. Не правда ли?
Возможно, милорд.