Ган Исландец

Наконецъ, молодая двушка подняла голову, склоненную до сихъ поръ на трепещущей груди юноши.

— Орденеръ, — сказала она: — я пришла спасти тебя.

Однако эти отрадныя слова звучали тоской и отчаяніемъ.

Орденеръ улыбаясь покачалъ головой.

— Спасти меня, Этель! Ты заблуждаешься. Бгство немыслимо.

— Увы, я слишкомъ хорошо это знаю. Этотъ замокъ полонъ солдатъ, каждую дверь, ведущую сюда, охраняютъ тюремщики и неусыпная стража. Но я принесла теб другое средство къ спасенію, добавила она съ усиліемъ.

— Полно, зачмъ тшить себя несбыточными надеждами? Не обманывай себя химерами, Этель, черезъ нсколько часовъ ударъ топора безжалостно разобьетъ ихъ…

— Нтъ, Орденеръ, ты не умрешь! О! Не напоминай мн объ этой страшной мысли, или нтъ! Представь мн ее во всемъ ужас, чтобы подкрпить мое намреніе спасти тебя, пожертвовавъ собой.

Въ голос молодой двушки звучало какое то странное выраженіе. Орденеръ нжно взглянулъ на нее.

— Пожертвовавъ собой! Что ты хочешь этимъ сказать?

Закрывъ лицо руками, она зарыдала, прошептавъ прерывающимся голосомъ:

— Боже мой!..

Ея нершимость была непродолжительна; она собралась съ духомъ, глаза ея блестли, уста улыбались. Она была прекрасна какъ ангелъ, который возвращается изъ ада на небо.

— Нтъ, Орденеръ, ты не взойдешь на эшафотъ. Что-бы спастись, теб достаточно дать слово жениться на Ульрик Алефельдъ…

— На Ульрик Алефельдъ! И это имя слышу я отъ моей Этели!

— Не перебивай меня, — продолжала она съ спокойствіемъ мученика при послднихъ истязаніяхъ: — меня послала сюда графиня Алефельдъ. Теб общаютъ королевское помилованіе, если ты согласишься принять руку дочери великаго канцлера. Я пришла взять съ тебя клятву, что ты женишься и будешь жить съ Ульрикой. Меня послали сюда, думая, что я въ состояніи убдить тебя.

— Прощай, Этель, — холодно промолвилъ осужденный: — когда выйдешь изъ этой тюрьмы, вели звать палача.

Этель поднялась и минуту смотрла на Орденера, блдная и трепещущая. Колни ея подогнулись, она упала на каменный полъ, всплеснувъ руками.

— Что я сдлала ему? — прошептала она задыхающимся голосомъ.

Орденеръ молчалъ, потупивъ глаза въ землю.

— Орденеръ, — вскричала она, на колняхъ припавъ къ нему: — что ты не отвчаешь мн? Ты не хочешь со мной говорить?.. Мн остается лишь умереть!

Слезы навернулись на глазахъ Орденера.

— Этель, ты не любишь меня боле.

— Боже мой, — простонала несчастная двушка, обнимая его колни: — я не люблю его! Ты говоришь, что я не люблю тебя, Орденеръ! Ты могъ это вымолвить!

— Да, ты не любишь меня, такъ какъ выражаешь свое презрніе.

Онъ раскаялся въ своихъ жестокихъ словахъ, когда Этель, обвивъ его шею руками, заговорила голосомъ, прерывающимся отъ рыданій.

— Прости меня, дорогой мой Орденеръ, прости меня, какъ я тебя прощаю. Мн презирать тебя!.. Великій Боже!.. Тебя, въ которомъ заключается вся моя жизнь, моя слава, мое блаженство?.. Скажи, разв когда-нибудь слова мои звучали чмъ нибудь инымъ, кром глубокой любви, пылкаго обожанія?.. Ты жестоко обходишься со мной, когда я пришла спасти тебя цной своей собственной жизни.

— Но, дорогая моя, — отвчалъ молодой человкъ, растроганный слезами Этели, которыя осушалъ своими поцлуями: — разв ты уважаешь меня, предлагая мн покинуть Этель, сдлаться клятвопреступникомъ, пожертвовать своей любовью для того, чтобы сохранить себ жизнь. Подумай, Этель, — добавилъ онъ, пристально смотря на нее, — могу ли я пожертвовать любовью, за которую пролью сегодня свою кровь?

Этель глубоко и тяжело вздохнула.

— Выслушай меня, Орденеръ, и не осуждай такъ поспшно. Быть можетъ я выказала боле твердости, на какую вообще способна слабая женщина… Изъ башни виднъ на крпостной площади эшафотъ, который воздвигаютъ для тебя. Ахъ, Орденеръ, ты не знаешь какое мучительное чувство тснитъ грудь при вид медленно готовящейся смерти того, кто унесетъ съ собою нашу жизнь! Графиня Алефельдъ, возл которой сидла я, слушая какъ произносили надъ тобой смертный приговоръ, пришла ко мн въ темницу. Спросивъ, хочу ли я спасти тебя, она указала на это ненавистное средство. Дорогой Орденеръ, мн предстояло или разбить свою жизнь, отказавшись отъ тебя, потерявъ тебя навсегда, уступивъ другой Орденера, въ которомъ заключается все мое счастіе, или отдать тебя на казнь. Мн предоставили на выборъ мое несчастіе и твою гибель: я не колебалась ни минуты.

Орденеръ восторженно поцловалъ руку этого ангела.

— И я не колеблюсь, Этель. Ты наврно не предлагала бы сохранить свою жизнь, женившись на Ульрик Алефельдъ, если бы знала что привело меня къ смерти.

— Какъ! Что за тайна?..

— Позволь мн, дорогая моя, сохранить ее и отъ тебя. Я хочу умереть, оставивъ тебя въ невденіи благословлять или ненавидть должна ты память обо мн.