Ган Исландец

Офицеръ остановился на мгновеніе. Этель хранила молчаніе отъ замшательства, Шумахеръ — отъ скуки. Въ восторг отъ ихъ расположенія, если не къ отвтамъ, то, по крайней мр, къ вниманію, онъ продолжалъ:

— У Клипстадурскаго разбойника одна лишь страсть — ненависть къ людямъ, одна лишь забота, — какъ-бы насолить имъ…

— Уменъ, — рзко перебилъ старикъ.

— Онъ живетъ всегда одинъ, — продолжалъ поручикъ.

— Счастливъ, — замтилъ Шумахеръ.

Поручикъ былъ обрадованъ этимъ двойнымъ замчаніемъ, которое, казалось ему, поощряло къ дальнйшей бесд.

— Да сохранитъ васъ богъ Митра, — вскричалъ онъ: — отъ такихъ умниковъ и счастливцевъ! Да будетъ проклятъ злонамренный зефиръ, занесшій въ Норвегію послдняго изъ демоновъ Исландіи. Впрочемъ, я напрасно сказалъ: злонамренный, такъ какъ увряютъ, что счастіемъ имть въ сред своей Гана Клипстадурскаго обязаны мы епископу. Если врить преданію, нсколько исландскихъ крестьянъ, изловивъ на Бессестедтскихъ горахъ маленькаго Гана, хотли убить его, подобно тому какъ Астіагъ умертвилъ Бактрійскаго львенка; но Скальголтскій епископъ воспротивился этому и взялъ медвженка подъ свое покровительство, разсчитывая превратить дьявола въ христіанина. Добрый епископъ употребилъ тысячу средствъ, чтобы развить этотъ адскій умъ, забывая, что цикута не превратилась въ лилію въ теплицахъ Вавилона. Въ одну прекрасную ночь дьяволенокъ отплатилъ за вс его заботы, убжавъ по морю на бревн и освтивъ себ дорогу пожаромъ епископской обители. Вотъ какимъ образомъ переправился въ Норвегію этотъ исландецъ, который, благодаря своему воспитанію, въ настоящее время являетъ собою идеалъ чудовища. Съ тхъ поръ Фа-Р"oрскія шахты засыпаны и триста рудокоповъ погребено подъ ихъ развалинами; висячая скала Гола сброшена ночью на деревню, надъ которой она высилась; Гальфбрёнскій мостъ низвергнутъ съ высоты скалъ вмст съ путешественниками; Дронтгеймскій соборъ сожженъ; береговые маяки тухнутъ въ бурныя ночи и цлая масса преступленій и убійствъ, погребенныхъ въ водахъ озеръ Спарбо или Сміазенскаго, или скрытыхъ въ пещерахъ Вальдергога и Риласса и въ Дофре-Фильдскомъ ущель, свидтельствуютъ о присутствіи въ Дронтгеймскомъ округ этого воплощеннаго Аримана. Старухи утверждаютъ, что посл каждаго преступленія у него выростаетъ волосъ на бород, и въ такомъ случа эта борода должна быть такъ-же густа, какъ у самаго почтеннаго ассирійскаго мага. Однако, прекрасная двица должна знать, что губернаторъ не разъ пытался остановить необычайный ростъ этой бороды…

Шумахеръ еще разъ прервалъ молчаніе.

— И вс усилія захватить этого человка не увнчались успхомъ? — спросилъ онъ съ торжествующимъ взглядомъ и иронической улыбкой. — Поздравляю великаго канцлера.

Офицеръ не понялъ сарказма бывшаго великаго канцлера.