Гангстер

— Ты посмеялся над моим предложением, — сказал он. — За одно это ты заслуживаешь смерти.

Ангус яростно всплеснул руками от бессильного гнева, на его глаза навернулись слезы — он давно уже забыл, как это бывает.

— У тебя был счет ко мне, — сказал он через стиснутые зубы. — Собака не сделала тебе ровным счетом ничего.

— Я прикинул, что тебе будет приятнее лежать в могиле не в одиночку, — ответил Баллистер и, оскалив зубы в усмешке, взглянул на собаку.

Ангус опустился на колени и погладил Гофера, собака попыталась потянуться к нему, ее дыхание становилось все прерывистее.

— Закрой глаза, дружище, — прошептал Маккуин, приложив ладонь к разверстой ране на горле. — И будь что будет. Нам с тобой нечего бояться.

— Кроме меня, — поправил Баллистер, приставив дуло пистолета к затылку Маккуина.

Баллистер дважды выстрелил Маккуину в затылок и еще дважды в спину, в область поясницы, посмотрел, как Маккуин упал, а затем повернулся и удалился, оставив его лежать лицом в опавших листьях. Даже умерший, Маккуин продолжал обнимать свою мертвую собаку; пальцы правой руки все еще сжимали черный поводок.

Спайдер Маккензи бегом бросился на звук выстрелов и остановился как вкопанный при виде двух тел. Он успел задремать, когда сидел с газетой под ласковыми лучами солнца, и стрельба вырвала его из блаженного забытья. Теперь он смотрел на труп человека, на которого работал почти всю свою жизнь. Он сглотнул подступивший к горлу ком, с силой провел ладонью по лицу и дважды глубоко вздохнул.

— Прости меня, Ангус, — чуть слышно пробормотал он. — Прости меня. — С этими словами Спайдер Маккензи повернулся и побрел к выходу из парка — искать телефон-автомат, чтобы кто-нибудь приехал и забрал из парка труп Ангуса Маккуина, первого из великих гангстеров двадцатого столетия.

Анджело за стойкой бара «Кафе Мэриленд» налил кофе в две чашки. Потом поставил кофейник на плиту, подвинул одну чашку Пудджу, сидевшему напротив него. Они пили кофе молча. Бар был пуст, на двери висела табличка, извещавшая о том, что бар закрыт.

— Здорово сделано, — сказал наконец Анджело. — Но и без везения не обошлось. Впрочем, Спайдер заснул не впервые в жизни, и у него было очень мало шансов спасти Ангуса и еще меньше — пришить Баллистера.

— Но ведь у них не было никакой возможности договориться со Спайдером, если ты намекаешь на это, — отозвался Пуддж, поднеся чашку к губам. — У него с Ангусом были такие же близкие отношения, как у нас с Идой.

— Возможность есть всегда, Пуддж, — ответил Анджело. — Главное, чтобы хватило ума назначить подходящую цену. Мы знаем, что Джек Веллс — опасный человек. Если расправа с Ангусом что-то доказала, так именно это. Но мы пока что не знаем, насколько он умен.

— По мне, так лучше всего будет замочить его, прежде чем у нас появится возможность это выяснить. — Пуддж одним большим глотком допил свой кофе. — И чем скорее, тем лучше. Как только в городе узнают, что они разделались с Ангусом, в других бандах решат, что у Веллса все козыри на руках, и мы с тобой не сможем удержать команду.

Анджело протянул руку за кофейником и налил Пудджу еще кофе.

— Команда не развалится, — сказал он, ставя пустой кофейник в раковину. — По крайней мере, наши захотят узнать, есть у нас серьезные планы или нет. К тому же они не могут не понимать, что Веллс не шибко заинтересован в них. У него и без того большая команда. Так что всех других он обязательно вышвырнет.

— Похороны назначены на утро среды, — сказал Пуддж. — На Вудлонском кладбище в Бронксе.

— А как насчет пса? — спросил Анджело.

— Никто не станет возражать, если мы зароем его в одной могиле с Ангусом, — ответил Пуддж. — Я поручу это кому-нибудь.

— Прощание у «Мансона»?

Пуддж кивнул и отхлебнул кофе.

— Начнется завтра в восемь вечера.

— И Веллс с Баллистером приедут выказать свое уважение? — полуутвердительно произнес Анджело. — Ты в этом уверен?

— У них нет иного выхода, — ответил Пуддж. — В первую ночь они не придут, это для друзей и родных. Но, голову даю на отсечение, на второй день они явятся — цветы в одной руке, шляпы в другой.

Анджело наклонился вперед, накрыл ладонью лежавший на стойке кулак Пудджа и посмотрел другу в глаза.

— И мы тоже, — сказал он.