Garaf

   Предстоящие годы превратились в чёрный холодный колодец. Интересно, подумал Гарав, не так ли смотрит в своё будущее Король-Чародей? От этой мысли стало жутковато. Но развернуть её в полномасштабное самоистязание Гарав не успел.

   Ехавший первым Эйнор остановил коня.

   Гэндальф сидел на плоском камне и читал растрёпанный свиток. Его конь - большущий, серый, как балахон хозяина - перегородил дорогу и смотрел на кардоланцев с возмущением старожила, которого попросили подвинуться какие-то мигранты. Из-под плаща Серого Странника торчал длинный меч. Рядом стоял всё тот же посох с надетой шляпой.

   - Одну минутку, две строки, - замтеил Гэндальф, не поднимая головы. Эйнор переглянулся с догнавшими его оруженосцами. Гэндальф между тем хмыкнул, свернул свиток, ловким прыжком взлетел в седло и нетерпеливо заявил, подхватывая посох и шляпу: - Мы едем или нет?

   - Мы - да, - согласился Эйнор, подъезжая к нему. - А ты едешь с нами, Серый Странник?

   - Нам просто по пути, - отрезал Гэндальф. - Ровно до того места, где я решу, что наши пути расходятся... Кстати, Гарав, я так и не имел удовольствия послушать, как ты поёшь.

   - У меян нет настроения, - буркнул Гарав. Брови Гэндальфа приподняли шляпу.

   - Но тогда петь придётся мне, - почти жалобно сказал он, дряхлея в седле до такой степени, что Фередир сделал движение - поддержать старика под локоть. - Это будет тяжким испытанием для всех моих спутников... Неужели ты не можешь снизойти к моим сединам, юный оруженосец?! - лицо Серого Странника стало горестным.

   Гарав сильно подозревал, что Гэндальф по обычаю гонит (помнится, он умел делать ВСЁ, а дряхлым временами нагло прикидывался). Но Эйнор на Гарава не смотрел, а Фередир смотрел выжидающе.

   Мальчишка вздохнул. И махнул рукой:

   - А! Ладно!

   В Аласе, кормче "Три дуба"

   Обжился Менестрель,

   Была с ним медная труба

   И медяков кошель,

   В заплатах плащ

   Кинжальчик в нем...

   Зачем?

   Когда-нибудь поймем.

  

   Давал концерты за гроши,

   И чувства в людях ворошил.

   Пел про великие походы,

   Про чужедальние народы.

   Про честь, отвагу, боль и страх,

   Про тех, забыт кто уж в веках...

  

   Вот как-то вечером, под ночь,

   Он арфу в руки взял.

   Сказал:

   "Послушать песнь, друзья, не прочь?"

   Подумал и начал:

  

   - Быть героем может каждый,

   Но не каждому по силам,

   Вот героем быть может

   Человек ленивый -

  

   Лень хвосты рубить драконам,

   Лень спасать принцесс,

   Страшно предпочесть дорогам,

   Темный, жуткий лес...

  

   ...Пел так долго, весь он вечер,

   Вел куплетом за куплет,

   А закончил песню речью,

   Малость рифмы в коей нет:

  

   - Быть героем должен каждый!

   Помни, друг - ведь это важно!

   Когда поборешь лень и страх

   Тогда поедешь на руках. (1.)

  

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Стихи Павла Зубкова.

  

   - Готов покляться, что стихи твои, - сказал Гэндальф. - И - неплохие, кстати, стихи; я знал людей, которых называли поэтами за худшие... А где это - Алас?

   - В моей земле, - ответил мальчишка...

   ...Ехать в компании с Гэндальцом оказалось весьма и весьма приятно. Серый Странник в старческий образ больше не входил и вёл себя очень даже шумно и компанейски, но к полудню угомонился и перешёл на бесконечные - но при этом почему-то не надоедавшие - истории из давнего прошлого.

   - Инглор был сыном Гилнора Светлого из Дориата и Ирит Нарготрондской, чье имя на Высоком Наречии было Ириссэ... - мерно покачиваясь в седле, рассказывал он как раз одну такую, а кардоланцы слушали, и дорога плыла мимо. - Однажды Гилнор ушел ненадолго из Дориата, но назад не вернулся. Вскоре стали говорить, что его убили орки, которые даже в годы Осады Ангбанда проникали в Восточный Белерианд. Но Ирит не поверила этим слухам. Как-то раз Ангрод сын Финарфина гостил в Менегроте, и увидел юного Инглора. Мальчик восхищенно взирал на воина-нолдо, и попросил князя взять его к себе в дом и научить сражаться. А среди эльфов было принято отдавать детей, когда те повзрослеют, на воспитание. Ангроду полюбился юный Инглор, и он посадил его себе на колени, назвав своим приемным сыном. Ирит испросила у Тингола согласия и поселилась вместе с сыном в Бар-эн-Эмин в Дортонионе... (1.) - Гэндальф прервался. И вытянулся в седле.