Garaf

   Эйнор кивнул. Нарак помедлил, разглядывая своего воспитанника. Потом снял с левого указательного пальца перстень - широкий серебряный обруч испещряли чёрные витки орнамента, а в центре раскрытой лилии лежала голубоватая жемчужина. Эйнор быстро повёл глазами - если что-то и было в Кардолане священным для всех, то это Венец Мечей, лежавший на волосах князя; Кьюлл - родовой меч, который держали в своих руках ещё прямые наследники Элендила, правившие когда-то Кардоланом... и эта вещь. По легендам Калан Айар был сработан кем-то из сыновей Феанора и неведомыми путями, кто знает на чьих руках добрался в Средиземье. Предок Нарака, третий князь Кардолана Голлор, принял Калан Айар из рук умиравшего от орочьей стрелы Магора, последнего из потомков Элендила, правивших княжеством... Это было давно. Очень давно. Но перстень-то был куда древнее - он пережил Нуменор, он пережил великие земли на Западе, которые тоже, намного раньше, поглотило море - и в которые мало кто и верил уже... Жемчуг живёт недолго - две, три, ну - четыре сотни лет, не больше. Но в Калан Айар был вделан вечный жемчуг. Жемчуг с берегов Валинора.

   Эйнор верил. Поэтому задержал дыхание, когда Нарак взял его руку и надвинул перстень на тот же палец, на котором носил сам. Странное дело. Пальцы князя были почти вдвое толще пальцев юного нуменорца, и перстень не был князю тесен... но не болтался и на пальце Эйнора. Пришёлся впору. Точь-в-точь.

   - Всё, что ты скажешь и сделаешь - скажу и сделаю я, - сказал князь и положил руку на плечо Эйнора, обтянутое тугой кожей. - Последний князь Кардолана. Иди теперь. Иди.

   Князь толкнул Эйнора в плечо и пошёл к окну.

  

  

Глава 4 -

в которой Эйнор и Фередир узнают кое-что неприятное об Аннуминасе

   В этом пути Эйнор был один.

   Он ничего не рассказал и не собирался рассказывать Фередиру, а сам оруженосец не спрашивал ни о чём - ему было вполне достаточно того, что он, Фередир, едет почти стремя в стремя со своим рыцарем. Поэтому Эйнор остался один со своими мыслями и со словами князя - странными, необычными. Почти пугающими...

   Как и все нуменорцы, Эйнор, конечно, мечтал о древней славе Арнора, что и говорить. Но это были именно мечты. Потомки рыцарей Нуменора жили долго - почти вдвое дольше Людей Сумерек - но уже и прадед Эйнора не помнил дней единства. Кардолан казался вечным. И Эйнор в глубине души был твёрдо уверен - так будет и дальше. Он умрёт или падёт в бою, но и его внуки и внуки его внуков будут служить князьям Кардолана.

   И вот... Впрочем, наверное, все большие вещи делаются вот так просто и обыденно. Большие слова и великие поступки выходят вперёд потом, когда уже никто не помнит мелочей, а забывать всё-таки не хочется...

   ...Они правым берегом Сероструя выбрались на Южный тракт и двинулись по нему на северо-запад. Места эти всё ещё были довольно густо населены, встречались не только многочисленные путники - в одиночку и группами - но и поселения, придорожные трактиры и постоялые дворы... Шли дни - один, другой, третий... пятый... восьмой... двенадцатый... и уже давно осталась позади граница Артедайна и Мост Каменных Луков, по которому перебрались, заплатив пошлину, через Барандуин. Почти сразу после выезда из Зимры Эйнор повернул перстень жемчужиной внутрь, к ладони. И обратно уже не поворачивал. Ни к чему видеть кому ни попадя Калан Айар. Фередир - тот видел, когда выезжали. И сделал большие глаза, восхищённо уставился на своего рыцаря.

   Артедайн жил так же, как и Кардолан - пробуждающейся после зимы жизнью. И люди были такие же, и язык, и всё остальное. И, если честно, Эйнору казалось, что нет никакого поручения князя, а есть просто какой-то обычный выезд, сколько их было...

   Однако, за древним селением Пригорье начиналась запустевшая земля. Столица Артедайна - Форност Эрайн - и людные земли вокруг неё оставались по правую руку и позади.

   Они последний раз заночевали под крышей - дальше живых поселений не было - в большом трактире "Гарцующий Пони". Местные жители были непохожи ни на нуменорцев, ни на северян - невысокие, черноволосые, напоминавшие дунландцев с юго-востока. Но тоже считали себя верными подданными артедайнского князя - и уж конечно, владельцу трактира Наркиссу не было дела до того, кто такие постояльцы - лишь бы платили да не безобразили. А комнаты у него всегда были на любой вкус и в полном порядке...

   ...Утро, когда они выезжали из трактира, было тёплым, мокрым и туманным. Туман лежал густющий, слоистый.