Garaf

   Гарав с интересом смотрел на бледное лицо красивой девчонки, на закушенную губу, в ненавидящие глаза... А что? Почему нет? Что он сделал не так? Можно отправить их с обозом на юг и поселить на своей земле - когда он вернётся туда, то на земле уже будут люди, для которых он - хозяин. Вроде бы тут нет ничего против в законах...

   - Они твои, - сказал Эйнор.

   - Помоги снять шлем, - попросил Гарав, перекидывая на спину щит и вкладывая (сначала провёл рукой по клинку - проверил) меч в ножны.

   Как всегда без шлема воздух показался страшно холодным. Мальчишка несколько раз глубоко вдохнул его и встал на одно колено напротив женщины.

   - Твой сын посочувствовал мне, когда по приказу вашего короля меня гнали в рабство, - тихо сказал он, глядя в полные горя и слёз глаза. - Я жалею, что мы вынуждены были разорить вашу деревню. Если твой сын умрёт - мне тоже будет жаль. Если же он выживет... вы ничего не должны мне. Я не беру женщин силой и не отнимаю чужую свободу, мать.

   Он встал. Забрал у Эйнора шлем, поклонился:

   - Благодарю, мой рыцарь... Благодарю.

Глава 43 -

в которой празднуют победу и исследуются вопросы похмелья у Воинов Добра и Зла.

   До Восточного тракта и моста через Сероструй оставалось около двух дней пути. Уходящую пехоту преследовали дождь и зарево пожаров - конники Готорна жгли склады и укрепления на ангмарской линии обороны. Но торопиться всё равно следовало - никому не верилось, что Ангмар оставит безнаказанным налёт, а пехоту сковывали раненые, которых везли на волокушах. Раненых, искалеченных и больных было около полусотни; в предыдущих боях погибло вдвое больше, и их похоронили в лесах. Без следа, только память осталась за людьми. На волокушах везли и отбитое золото и серебро - несколько солидных сундуков.

   Сентябрь-йаванниэ оказался мокрым и холодным. Гарав давно забыл, как это - согреться. И уже несколько раз обнаруживал, просыпаясь по утрам, что идёт не дождь, а мокрый снег. Палатку - единственную на весь отряд, которую забрали из обоза - они отдали под раненых, и в этот вечер опять были буквально по уши в грязи. Эйнор был на ногах - обходил часовых. Оруженосцы худо-бедно приготовили ужин, который Гарав в сердцах обозвал "тошниловкой" (но свою порцию съел). Фередир, ругаясь по поводу сапог, с которыми ему не везёт, сидел босиком, поставив ноги на щит, и чинил подошву. Гараву сапоги снимать было страшно - у него имелось стойкое ощущение, что они и держатся только потому, что по кускам пристали к ногам.

   - Эйнор тут? - спрашивал кто-то в темноте, переступая через спящих и ужинающих. - Эйнор где? Где Эйнор?

   - Сюда! - позвал Фередир. Подошли двое лучников-эльфов. Не менее замотанные, чем люди, они ухитрялись сохранять и живость, и веселье, и даже более-менее приличный внешний вид.

   - В пещере недалеко орки, - сказал один из эльфов. - Мы внутрь не полезли. Двое наших там, а мы ищем Эйнора, пусть даст людей проверить.

   - Нету Эйнора, - Гарав поднялся. - Пойду гляну.

   - Я пойду, - поднял голову Фередир. Гарав пихнул его в затылок:

   - Сапог чини... Талие!

   - Ау, - отозвался из мокрой полутьмы один из сотников.

   - Дай человек десять.

   Гарав принялся затягивать ремни. Сотник с руганью поднимал людей. Эльфы ждали.

   - Не буду я тебя больше гонять сегодня, не буду, - шурша металлом, Гарав пошёл к лошадям, обнял Хсана за шею и расцеловал. Тот всхрапнул благодарно и положил голову на плечо хозяина. - Устал, хороший мой, быстрый мой, радость моя...

   - Куда идём-то? - спросил, подходя, старый знакомец, Айгон. Его сын Тэхзар тоже был тут - оба остались живы и не покалечены.

   - За мной, - буркнул Гарав, цепляя шлем на щит за спиной. - Мимо не пройдём.

   Он сделал несколько шагов и ощутил, как в левый сапог начала сочиться вода...

   ...Около пещеры эльфы развели костёр. Сами держались в тени деревьев, но, увидев подходящих людей, вышли к огню. Из пещеры слышался шум, жалкий, тихий.

   - Женщины и дети там, - сказал один из эльфов. - Мы бросили пару факелов и рассмотрели. Воинов нет. Наверное, из обоза разбитой армии, прячутся ото всех. Мы не стали стрелять.

   Плач и скулёж в пещере сделались громче. Люди, пришедшие с Гаравом, запереглядывались.

   - Женщины и дети? - Гарав вбросил в ножны Садрон, вытащил топор из петли и шагнул внутрь...

   ...Когда через минуту внутри затих последний взвизг, и мальчишка вышел наружу, вытирая полотно топора какой-то тряпкой, то от него подались в стороны. Гарав был иссиня-бледен и часто сглатывал, но посмотрел вокруг с вызовом, и кто-то из воинов проворчал:

   - Ну и правильно. Что у наших семей, вода вместо крови, а у них чистое золото - нашу им лить можно, а нам ихнюю нельзя?

   Эльф - из тех, что ходили за помощью - покачал головой:

   - Ты жесток, человек.

   - На моих глазах их хозяин, - Гарав кивнул за плечо в пещеру, - сжёг заживо женщину и малыша из твоего народа.

   Эльф снова покачал головой, но теперь ничего не сказал.

   - Назад и отдыхать, - скомандовал Гарав. И не глядя поймал рукоятью топора петлю на поясе.

* * *