Гарантия безопасности

Президент одобрительно посмотрел на него и тут же снова перестал его видеть, опять отвлекшись своими мыслями.

— Спокойствие, Бак, — сказал президент. — Положение чрезвычайное, но время у нас еще есть, пусть и немного. Время и решения — в них всегда и заключается чрезвычайность положения. Что до решений, то перечисленные в этом списке люди помогут нам их принять. Что же до времени — то здесь мы бессильны. Время просто течет.

Звучало все это банально, но Бак понимал, что президент не вдумывается в собственные слова. Ум и язык действовали сами по себе. Но затем они вновь заработали синхронно, и президент снова увидел Бака.

— Эти люди, Бак, находятся в постоянном повседневном общении, — пояснил президент. — И, должно быть, давным-давно так дотошно обсудили все на свете, что имеют готовое решение на любой случай жизни. Верно?

— Надо думать, что да, — согласился Бак.

— Единственная загвоздка лишь в том, что на такой вот случай они решения не предусмотрели, — продолжал президент. — Как доложил мне Боугэн, подобная ситуация не предусмотрена и действующими инструкциями командования стратегической авиации. Так что нам приходится искать выход из ситуации, не имеющей ни прецедента, ни аналога.

Президент повернулся к секретарше. Та непроизвольно занесла карандаш над блокнотом.

— Блэки входит в состав пентагоновской группы, не так ли? — спросил президент.

Бак пробежал глазами список.

— Здесь числится генерал Блэк, сэр, — выдавил Бак пересохшим горлом.

— Это и есть Блэки, — пояснил президент. — Мой однокашник по колледжу. — И продолжил после паузы: — Умный парень. Крепкий. Я бы ему доверил почти все. У него хорошая реакция, он умеет быстро находить выход из непривычных ситуаций. Вся беда в том, что они либо примут коллективное решение, либо прислушаются к кому-нибудь типа Блэки. Он никогда много не говорит, за исключением тех случаев, когда глубоко в чем-то убежден… — Президент замолк и вперил невидящий взгляд в стену. Затем, очнувшись, заговорил собранно и четко: — Затем нам нужен человек, не принадлежавший к Пентагону, но знающий толк в подобных делах. Кого бы вы рекомендовали?

Он обращался к ним обоим — и к госпоже Джонсон, и к Баку. Бак оцепенел. Мысли путались, он никого не мог припомнить. Вообще никого. Да и кого он мог рекомендовать? Свою маму? Цыганку-предсказательницу? Старика-соседа мистера Кармайкла, живущего этажом ниже? Нет, он просто сходит с ума.

Госпожа Джонсон перелистала странички своего блокнота.

— Некий профессор Гротешель приглашен в Пентагон на брифинг, — сказала она. — Он — не один из них. В том смысле, что не служит в Пентагоне.

Президент покачивался в кресле.

— В Пентагоне он не служит, это верно, — медленно произнес президент. — Но книга, которую он написал, делает его одним из них. — Президент подумал немного. — Хорошо, Джонни. По крайней мере он окажется свежим человеком в компании людей, которые чересчур часто видят друг друга. Пусть Гротешеля введут в консультативную группу Пентагона. Свенсону скажите, что я лично дал ему допуск и что он может высказывать любые воззрения по любому вопросу.

— В той степени, в которой они будут иметь отношение к делу, — сухо улыбнулась госпожа Джонсон.

— Свенсон всегда прекрасно чувствует, что по делу, а что — нет, — усмехнулся президент.

— Мне это известно, господин президент, — ответила госпожа Джонсон.

— Мне известно, что вам это известно, госпожа Джонсон, — сказал президент и отвесил шутливый поклон.

Улыбнувшись, секретарша вышла из комнаты.

Бак молча сидел в обществе президента Соединенных Штатов. Он знал, что они чего-то ждут, но не знал — чего именно.

Глава 7 «ЧЕЛОВЕК ОРГАНИЗОВАННЫЙ»

Уолтер Гротешель проснулся ровно в 5.30 утра. И отнюдь не по звонку будильника. Он вообще часов не носил. Тем не менее всегда знал, который час. Проснулся он сразу. И, поднимаясь с постели, тут же начал выстраивать в уме предстоящий день. Думал он быстро и четко и, дойдя до двери ванной, уже полностью все распланировал. В 6.10 он, выбритый, принявший душ, утоливший голод чашкой растворимого кофе и одетый, будет ждать поезда в Скарсдейле. Час пути до аэродрома Ла Гардия — 8.30, час лета до Вашингтона (и вторая чашка кофе на высоте 10 000 футов) — 9.30. В 9.50 он уже в Пентагоне.

Все выверено до мелочей, день упорядочен.

Гротешель встал на весы в ванной — 185. В двадцать один год он весил 165. Он знал многих, кто отказывался взвешиваться, боялись расстраиваться. Гротешель взвешивался ежедневно. Всю жизнь. Сойдя с весов, он даже заставил себя обдумать последствия, к которым мог привести избыточный вес. Смотри в глаза реальности с тихой гордостью, сказал он себе. Умение смотреть в глаза реальности и сделало его тем, кем он стал.