Гарантия безопасности

— Разрешите напомнить вам о лентах Судного дня, господин министр. — Гротешель исподволь пытался укрепить свою позицию. — И Советский Союз, и мы имеем возможность нанести первый удар, сохранить большую часть пусковых ракетных установок во время вражеского удара и нанести второй удар. Предположим, второй русский удар уничтожит в Америке все живое. Но русские знают, что спустя недели, а то и месяцы после нашей всеобщей гибели пусковые ракетные установки, разбросанные по труднодоступным районам всей территории Соединенных Штатов, вступят в дело и уничтожат все, что останется от Советского Союза. Самое же важное то, что русские знают о существовании этих лент. И о том, что мы их используем. Чем бы ни была вызвана сегодняшняя случайность, но шестая группа несет нам Богом ниспосланный шанс. Одна из наших бомбардировочных эскадрилий в выгодной ситуации идет на Россию, имея значительный шанс на успех. Я убежден, что как только русские это поймут, они капитулируют. Они знают, что им не избежать ни нашего второго удара, ни — в конечном счете — лент Судного дня. Шестая группа обеспечила нам фантастическое историческое преимущество, в силу случайности вынудив сделать первый ход — ход, который мы никогда не сделали бы сознательно. Но, сделав его, преодолев неимоверное напряжение, мы добьемся досрочной капитуляции противника. Следует рекомендовать президенту не предпринимать дальнейших попыток отзывать бомбардировщики, в то же время информировав советское руководство, что бомбардировщики запущены по ошибке.

Второй и третий истребители дали бесполезный ракетный залп и начали падать по длинной спирали в ледяные объятия смерти.

Свенсон подождал секунду, как бы давая всем прочувствовать до конца всю тонкость выдвинутых Гротешелем аргументов.

— Мы так и не определили версию о причинах случившегося, которую должны предложить президенту, — напомнил он. — Мы выслушали мнение полковника Касцио, что имеет место хитрость со стороны русских. Иные мнения?

— Не думаю, что полковник Касцио прав, — сказал Блэк, — но один из его аргументов помогает разобраться в случившемся. Если русские сочли действия группы номер шесть преднамеренными, они действительно приняли все возможные меры, чтобы заглушить все радиочастоты, лишая бомбардировщики связи с нами.

— Но почему бы им не оставить эти частоты открытыми, чтобы мы отозвали самолеты, если они летят по ошибке? — спросил Свенсон.

— Потому, что они так же подозрительны, как и мы, — ответил Блэк. — Наши действующие оперативные инструкции предписывают незамедлительно изолировать любое бомбардировочное подразделение, действия которого могут интерпретироваться как агрессивные по отношению к нам или нашим союзникам. В этом отношении и они, и мы — жертвы собственной подозрительности. Зная, что возможность случайности и ошибки существует, мы тем не менее исходим из того, что другая сторона действует преднамеренно. Потому и препятствуем усилиям противника связаться с его бомбардировщиками или телеметрически управлять полетом МБР.

Из динамика, соединявшего зал с Омахой, послышались неразборчивые голоса, затем четко и ясно заговорил генерал Боугэн:

— Кнэп, надо полагать, разбирается в электронике лучше, чем кто-либо еще. Он не очень хотел выступать в качестве участника совещания, но я его уговорил. Вы позволите, господин министр?

— Да. — В единственном сказанном министром слове прозвучало еле сдерживаемое нетерпение.

В динамике раздался новый голос, сначала слабый и пронзительный, но затем зазвучавший уверенней.

— Чем сложнее электронная система, — начал Кнэп, — тем больше возможности сбоя. Возьмите наши ракеты. Все они еще на стадии конструкторской разработки проверялись, перепроверялись, проходили тщательные предварительные испытания. Все их характеристики прогоняются через компьютер, где имитируется модель, прежде чем строится ракета. И весь цикл — без сучка, без задоринки. Каждая ракета должна безупречно запускаться и лететь. Но на практике так никогда не выходит. «Атлас» — надежнейшая из наших ракет. Но вот что происходит: первый «Атлас», посланный к Луне, промахнулся на 25 000 миль. А возьмите старый ракетоплан «Х-15». Совсем крохотный летательный аппарат. На компьютерах казался безупречным, летал как сказка. Маленькая компьютеризованная космическая игла, которую запускали с самолета-матки. Но почти что в каждом полете «Х-15» обязательно что-нибудь непредусмотренное да случалось.

— Какое же все это имеет отношение к сложившейся ситуации, господин Кнэп? — резко спросил Свенсон.

— Самое непосредственное, господин министр, — повысил голос Кнэп. — Нагромождайте все эти электронные системы одну на другую, и рано или поздно где-нибудь выскочит протухший транзистор или дефектный выпрямитель, и все пойдет прахом. Иногда даже наши чудотворные компьютеры страдают от накапливающейся усталости и начинают вести себя так же непредсказуемо, как переутомившиеся люди.