Гарантия безопасности

Волна ракет вышла на потолок 20 000 футов и миновала его. А затем их ровный частокол начал ломаться. Передние ракеты устремились в погоню за «Бладхаундами». И в эту секунду Грейди понял, что маневр удался. Ракеты гнались за «Бладхаундами». Те, что вырвались вперед, уже начинали терять высоту, наводясь на приманки. Бортстрелок что-то бормотал себе под нос, не сводя глаз с приборов. Он нажал на тумблер, и оба «Бладхаунда» метнулись вверх, все еще повинуясь дистанционному управлению.

Автоматически прибавили скорость и советские ракеты. И вдруг вспыхнуло яркое пламя: преждевременно взорвалась одна из них. Экран радара зарегистрировал ударную волну, закрывшую несколько десятков импульсов, отраженных от окружающих место взрыва ракет.

Тряхнув головой, Грейди завопил в микрофон:

— Разворот и вверх! — Он включил и бортовую радиосвязь, чтобы пилот второго «виндикейтора» слышал его тоже. — Изготовиться к атаке!

Взрывная волна настигла самолет четыре секунды спустя. Ощущение было такое, будто воздух внезапно застыл, превратившись в нечто твердое и жесткое. Самолет швырнуло вниз, будто какой-то гигант щелчком сбил его на лету. Грейди бросил взгляд на альтиметр. За четыре секунды он успел набрать 1200 футов высоты, сейчас их снова сбросило на потолок 1000 футов. Затем взрывная волна миновала. Самолет снова взмыл ввысь, содрогаясь от последних отзвуков взрыва.

Бортстрелок подмигнул Грейди. В глазах его стояла надменная горделивость и светилось сознание успеха. Но было в глазах и другое — сознание обреченности. Вот-вот на всех троих обрушится смертельная доза нейтронов. Все они погибнут. Но не раньше, чем выполнят задание.

Экран очистился. «Бладхаунды» ушли на высоту 100 000 футов, и преследующие их советские ракеты вытянулись за ними длинной стрелой. Еще несколько секунд — и «Бладхаунды» уйдут на 150 000 футов.

— У них потолок оказался выше, чем я ожидал, — ухмыльнулся бортстрелок. — Эдак они и на все 200 000 выйдут…

Они вышли на 220 000. А затем резко замедлили скорость, и вся гигантская преследующая стрела ринулась на них. На экране внезапно будто взорвался вулкан: это одновременно сработали все боеголовки советских ракет.

Штурман, не дожидаясь приказа, начал набирать высоту сразу, как только миновала первая взрывная волна. Сейчас они шли на высоте около 10 000 футов. Настигшая их вторая волна оказалась куда слабее первой — физические свойства пространства и времени значительно смягчили ее удар. «Виндикейтор» сильно тряхнуло, прогнув крылья, но, когда волна миновала, крылья, хоть и застонав надрывно в местах крепления к фюзеляжу, все же удержались.

— Кувыркаемся, что толстозадая птица, — заорал Грейди. Штурман и бортстрелок осторожно окинули его взглядом из-под масок.

— Сколько до Москвы? — спросил Грейди.

— Семь минут, — ответил штурман.

Грейди оставалось принять лишь одно решение. На нынешнем потолке они практически недоступны огню обычных средств ПВО. Но, сбросив бомбы, будут поражены их взрывной волной, даже если резко уйдут еще на 1000 или 1500 футов вверх. Поднимись же они на потолок 25 000 или 30 000 футов, они упростят задачу зенитной артиллерии и их скорее смогут сбить. На самом-то деле решение уже было принято, и Грейди охватило чувство легкой эйфории. В памяти вставало доброе старое время, когда командир и экипаж знали, а то и любили друг друга. Ныне действующие инструкции и наставления вообще никоим образом не обязывали его объясняться с членами экипажа. При желании он мог выполнить задание совершенно один. Они-то, понимал Грейди, даже и не взглянут на него, прикажи он сбросить бомбы. Но каждый человек вправе высказаться о том, как ему умирать. Да и вообще Грейди просто хотелось поговорить.

— Вот что, — сказал Грейди. — Мы с вами даже не ходячие больные, мы с вами — ходячие трупы. От первого взрыва мы нахватались достаточно рентген, чтобы выжечь себе весь костный мозг. Осталось нам в лучшем случае дня два. Поэтому я предлагаю уйти вниз на 900 футов, а затем, как пойдем прямо над целью, подняться на 5000. Бомбы установлены на взрыв при потолке 5000, вот мы с ними и уйдем.

Он скосил взгляд на летчиков. Две пары глаз пристально вперились в него. Затем ответил Томпсон:

— Хорошо, командир, — сказал он. — Возвращаться-то все равно некуда. — И рассмеялся.

Глава 20 «ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ»

Американский посол в Москве и советский представитель в ООН включились в «горячую линию» прежде, чем к ней успел вернуться советский премьер.

— Где вы, господин посол? — спросил президент.

— В своей библиотеке на верхнем этаже американского посольства в Москве.

— А вы где, господин Лентов? — спросил президент советского представителя в ООН.

— В здании штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке.

— Что бы ни происходило, я попросил бы вас обоих оставаться на своих местах, пока либо я, либо премьер-министр СССР не разрешим вам покинуть их, — сказал президент.