Гарем. Реальная жизнь Хюррем

– Если уж мы тут торгуемся, кызляр-агасы, – а ты же говоришь, что пришел заключить сделку, – то теперь моя очередь сделать твоей хозяйке встречное предложение. Передай ей, что в уплату за Ибрагима мне бы хотелось заключить с нею более прочное и долговременное соглашение. Мы могли бы принести друг другу еще очень много добра.

– Я ей передам, – услышал он в ответ.

«Никогда не улыбающийся» едва не поступил вопреки своему прозвищу. Но все-таки сдержался.

Глава 53

Галата́ была построена на одном из семи холмов Стамбула, прямо через Золотой Рог от мыса Серальо. Над поселением главенствовала Галата-Кулесы, возведенная генуэзцами круглая сторожевая башня. Между ее подножием и гаванью теснились домишки с лавочками, где и обитали еврейские и генуэзские торговцы привозными товарами за комиссию. Держали там свои склады и берберы с аравийцами, заполняя их по мере подвоза специями, слоновой костью, шелками, стеклом и жемчугами. Были там даже торговцы, которые подавали вино и арак.

Людовичи держал в этом квартале дом, хотя никто там никогда не жил. Предназначен он был для безопасных встреч с его осведомителями и получателями взяток из числа придворных чиновников. Принимать нескончаемые потоки пашей у себя в палаццо в Пере ему было не с руки во избежание пересудов.

Стены дома были выкрашены в желтый цвет, указывая на принадлежность его хозяев к еврейской диаспоре. Большинство помещений в доме были совершенно пусты. Единственная обставленная комната – приемная на верхнем этаже, в которой на роскошном персидском ковре стоял низкий дастархан кедрового дерева в окружении шелковых подушек – будто в пику прочему скромному убранству этого дома.

Аббас наведывался сюда раз в месяц без риска быть узнанным в своем черном феридже. Людовичи поначалу попытался разговаривать с ним в привычном дружеском тоне, но вскоре понял, что от прежнего Аббаса, каким он его помнил по Венеции, не осталось и следа. Их встречи, похоже, были ему нужны исключительно ради возможности поговорить о политике, хотя кое-какие бесценные сведения о том, что и как происходит в кулуарах Топкапы, торговец от него почерпнул. И платы за подобную информацию Аббас с него ни разу не спросил. Истинная цель его визитов была одна-единственная.

– Как там Джулия? – спросил он.

Людовичи вспомнил, как он ее вытащил под утро из воды ровно три года тому назад. Он ее тогда укутал в одеяла и внес на руках к себе в палаццо по ступеням, ведущим от кромки воды, где он пришвартовал свой карамусал. Она была бледна и холодна как мрамор, да так и осталась такою поныне – прекрасной и нездешней, будто статуя Santa Maria dei Miracoli или призрак, витавший среди садов и позолоты комнат.

– Она в порядке, – сказал он.

– Знаешь, ей нельзя и дальше оставаться в Стамбуле. Здесь небезопасно.

– Что случилось?

– Этого я тебе не могу сказать.

– Но Аббас…

– Пожалуйста, не надо. Просто вывези ее из Стамбула. И чем скорее, тем лучше.

– Куда же ее можно отправить-то?

– Не важно, куда, главное – прочь из Стамбула. Я делал все, что мог, для ее защиты, пока это было в моих силах, но теперь ситуация мне более этого не позволяет.

– Сделаю, что могу.

– Нет, этого мало. Ты должен ее лично вывезти.

– О ней что, кто-то проведал?

– Просто пообещай мне это сделать.

– Обещаю, – сказал Людовичи.

Сулейман верхом на чистокровном белом каппадокийце взирал на свои войска, идущие строем через главную площадь Атмейданы к паромным переправам до Ускюдара на их пути в Азию.

Ипподром сотрясался от грохота колес фургонов с припасами и стенобитных орудий. Тучи удушливой пыли вздымались из-под копыт конницы и башмаков со стальными шипами пехоты султана.

Из мглы на коне выехал блистательный Ибрагим в белом плаще.

– Благослови же нас на подвиг, владыка. Дабы и ты пребыл с нами там.

– Вы должны защитить Багдад от шайтана!

– Я сокрушу шаха, как ты повелел! – визирь натянул повод и, поравнявшись с Сулейманом, окинул взором свое воинство.

Первыми шли азапы – пехотное ополчение, набранное из разбойников, каторжников и прочих головорезов, которым терять нечего, – либо поживятся в походе, чем Аллах пошлет, либо им так или иначе прямая дорога в рай. Именно по той причине, что терять азапам было нечего, их первыми и посылали в самое пекло при каждой атаке. Ибрагим их называл «засыпкой для рвов».

Следом прогромыхала регулярная кавалерия на лошадях в шитом золотом и серебром убранстве, в отдраенных до блеска стальных шлемах и кольчугах.

За ними проследовали янычары с развевающимися по ветру плюмажами из перьев райских птиц и в роскошных небесно-синих халатах с длинными полами, колышущимися из стороны в сторону при каждом шаге лошади. Каждый полк их шествовал в сопровождении неимоверных размеров медного котла, который служил им еще и взамен штандарта.

После них шли полуголые дервиши в одних лишь зеленых передниках да бурых верблюжьих папахах. Эти шествовали под сунны Корана. Вдоль их рядов скакали туда-сюда какие-то вовсе невменяемые с длинными патлами волос из-под шапок леопардовой кожи…