Гарем. Реальная жизнь Хюррем

«Вот ведь славно-то как, – подумала Хюррем, – когда распущенные тобою слухи звучат в Диване непреложной истиной! Хорошо сработал Аббас». Годами она мало-помалу скармливала через него итальянцам малые наживки правды. Зато теперь они заглотили целиком большую ложь!

– Все равно не верю в это, – донесся до нее голос Сулеймана.

– Господин мой, сведения эти получе…

– Хватит! Слышать больше не желаю ничего о твоих шпионах! – Сулейман прошествовал на выход из зада заседаний.

И Хюррем также поспешила обратно в их покои. Султан же непременно призовет ее в советницы перед тем, как нанести последний сокрушительный удар. И ей непременно нужно быть на месте, дабы хоть как-то утешить его перед лицом этой необходимости.

Глава 87

Гневный ропот громовыми раскатами разносился над лагерем в Амасье. Стражи нервно переминались при входе в шатер.

Залп из аркебуз прозвучал подобно пушечному выстрелу и еще долго отдавался эхом среди скал и после того, как оба часовых рухнули, хватаясь за простреленную грудь. Второй, правда, еще приподнялся и тщетно попытался защитить себя и вверенный ему пост, хватаясь за эфес сабли, но тщетно. Еще один раскат грома – и он с криком полег, стиснув ладонями лицо.

Тут и нападавшие подоспели из тени. Приостановившись, чтобы добить корчившихся часовых, они устремились в шатер. Рустем узнал лишь одного из них – агу янычар – по шраму на лице, но по форме было ясно, что он заявился в сопровождении своих же воинов.

– Повезло мне, однако, вовремя убраться из шатра, – пробурчал он себе под нос. – Сейчас изрешетят мне матрац из аркебуз эти мясники.

И точно, будто по его команде, грянули один за другим и раскатились эхом по ущелью два трескучих выстрела.

Рустем развернул коня крупом к обрыву и, отъехав от края, обратился к сопровождавшему его капитану сипахов, указывая рукой вниз, в сторону расположения лагеря:

– Похоже, у нас там вооруженный мятеж.

– Похоже на то.

– Значит, мы должны гнать во весь опор в Стамбул и поставить в известность султана. Нам нужно поторопиться на случай, если Мустафа вздумает ринуться за нами в погоню.

С этими словами он пришпорил коня и вместе со свитой растворился в ночи.

Гюльбахар разбудили среди ночи известием о мятеже в лагере Рустема. Она сидела и дрожала, кутаясь в горностаевую шубу и прильнув к печке с горящими углями. Вошла Сирхан, исполнив салам.

«Похоже, считает себя уже вдовой, – подумала Гюльбахар. – Видно, решила, что из-за этого я ее и позвала. Муж ее десять лет как капитан стражи моего сына. Она, должно быть, все эти десять лет жила в страхе ожидания этого момента».

– В целости и сохранности твой муж, – сказала она.

– Слава Аллаху! – Плечи Сирхан обмякли и опустились в облегчении.

– Вот только все мы теперь в превеликой опасности.

– Придется нам покинуть Амасью?

Гюльбахар покачала головой:

– Некуда нам отсюда бежать. – Она смотрела на угли. – В султанском лагере бунт. Янычары этой ночью устроили покушение на Рустем-пашу, но он улизнул. Мустафа ни при чем, но, когда Сулейману об этом донесут, султан точно возложит всю вину на него. Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Если Сулейман выступит против моего сына, это же будет война и против твоей семьи. Мужа казнят, имущество отберут, а тебя ждет изгнание. Кончишь свои дни нищенкой.

Сирхан понурила голову.

– Твоя судьба теперь неразрывно связана с нашими судьбами. И действовать тебе нужно быстро. Помнишь кызляра-агу?

– Доброй души человек, как не помнить.

– Вот я и хочу, чтобы ты немедленно отправилась в Стамбул и нашла его. – Она подалась вперед. – Я хочу смерти Хюррем. Предложи ему все, что пожелает. Что угодно! Если ему удастся это сделать для меня, мой сын станет султаном, и Аббас получит все, что ему будет угодно. Убеди его, Сирхан. И ради меня, и ради себя.

Глава 88

Сулейман молча смотрел на Рустема. И единственным шевелением его было раздувание ноздрей при каждом вдохе.

– Сердце мое преисполнено скорби из-за привезенных мною дурных вестей, – завершил свой рассказ визирь.

– Это все по приказу Мустафы?

– Не могу знать, мой господин. Янычары явились среди ночи и перебили мою стражу в надежде застать меня в шатре врасплох. Но меня предупредили о готовящемся покушении, и я успел спастись.

– Много мятежников?

– Понятия не имею.

Сулейман покачал головой.

– А что Мустафа? Ты с ним виделся?

– Когда он въехал в наш лагерь, янычары приветствовали его до хрипоты. Кричали, что он поведет их штандарты в Дом войны. Лично слышал, как многие из них сетовали, что вы теперь слишком стары, чтобы их возглавлять, а я – всего лишь счетовод, и место мне в казначействе. И все призывали его во главу.

– Письмо ему показал?

– Да, и он сказал, что ответ будет держать только перед Всевышним. Еще сказал, что Стамбул я в следующий раз увижу с пики на Вратах блаженства.

– Так прямо и сказал?

– Дословно, мой господин.

Рустем поспешно удалился из зала приемов. Он сам до сих пор поверить в это не мог, но его обман сработал безупречно. Ну так на то оно и есть – вечное проклятие Османов: ни один из них никогда по-настоящему не доверял никому из собственных сыновей.