Гарем. Реальная жизнь Хюррем

– Ты же только от меня о ней и узнала. Ладно, понимаю, что предать меня тебе труда не составит, но как ты можешь предать еще и лучшую подругу?!

– Очень скоро одной из женщин предстоит умереть. Вероятно, либо Хюррем, либо Джулии. Выбор за тобой.

– Хюррем?..

– Ты – единственный, кто способен нынче избавить всех нас от нее.

– Хюррем – ничто, пыль. Ей, как и всякому тирану, отмерен свой срок: как он наступит, так она и умрет. Тебе-то зачем пятнать свою душу за те недолгие мгновения, что отпущены тебе на земле?

– Соглашайся, Аббас, сделка того стоит: смерть ведьмы в обмен на спасение любимой.

– Она тебе сказала?

– Она мне все рассказала: и о твоих тайных ухаживаниях за нею в Венеции, и о том, как ты хотел бежать с нею в Испанию. И она также по-прежнему любит тебя, Аббас. Сказала, что ты храбрейший в мире мужчина.

– И после этого ты по-прежнему готова выдать ее этой ведьме?

«Жаль, что я не вижу ее лица, – подумал он. – Не дрогнуло ли оно под чадрой? Не навернулись ли слезы на глаза?»

– Сделай это, иначе Джулии конец, Аббас. И избавь меня от выслушивания увещеваний.

Аббас подал знак пажам, и те помогли ему подняться на ноги.

– Хорошо, – сказал он, плюнул ей под ноги и удалился.

«А Хюррем-то вся так и сияет», – подумал Аббас. Зеленая тюбетейка была игриво пришпилена набекрень; наряжена она была в фисташкового цвета бархатный кафтан с горностаевой выпушкой; обута – в мягкие шелковые туфли с жемчугами.

– Сделал, как я просила?

– Поговорил с Абу Саадом именно так, как вы изволили приказать. Он теперь в полной мере сознает, что именно от него требуется.

– Милый мой добрый и верный Аббас.

– Всегда к вашим услугам, моя госпожа.

– Чем же мне тебя вознаградить-то?

– Ну а какой награды вы бы сами соблаговолили меня удостоить?

– Может, пожаловать тебе право собрать себе гарем по собственному вкусу?

Аббас улыбнулся, отдавая дань ее язвительному остроумию:

– Госпожа слишком щедра ко мне.

Вероятно, она заметила перемену в его настроении, поскольку внезапно насторожилась.

– Что-то ты слишком благодушен и самодоволен, Аббас. Может, припас какую-ту шутку, которой тебе не терпится поделиться со своей хозяйкой?

Аббас сделал шаг к ней, хватаясь за эфес кинжала в инкрустированных поясных ножнах. Хюррем опустила глаза и мгновенно поняла, что происходит. Стража была рассредоточена по дальним углам и на выручку бы всяко не подоспела.

– Ах, мой Аббас. Вот мы, наконец, и дошли до разговора по душам.

– До чего же долго ждал я этого мгновения, – прошептал он.

– А за Джулию Гонзагу тебе не страшно? – спросила она.

Пальцы Аббаса сомкнулись на слоновой кости эфеса клинка.

– Есть у меня письмо в надежном месте, – сказала она. – И оно будет тут же доставлено султану в случае моей смерти. Что он сделает, по-твоему, узнав из него, что она по-прежнему жива, обитает в Пере, да еще, верно, и распускает слухи о его мужской несостоятельности, якобы вскрытой ею в ее бытность в гареме?

Аббас застыл. Он попал в безвыходную ловушку. Убить ее нельзя – и отступиться нельзя.

Она склонилась ближе к нему.

– Половина Стамбула жаждет моей смерти. Но ты мне только что показал, что при всей ненависти ко мне ты не способен и никогда не будешь способен причинить мне вред. Вот это-то и делает тебя самым верным, преданным и покорным из всех моих слуг.

Аббас рухнул на колени.

– Я поставлен перед сложным выбором, по которому ищу вашего духовного наставления. В Диване на мой суд вынесли дело, которое меня весьма озадачило. Вот я и решил обратиться к вам за его правильным истолкованием согласно священным законам Корана, – сказал Сулейман – и взял паузу, чтобы собраться с мыслями.

– У благоверного и богатого купца три сына, – продолжил он свое иносказание. – Любимый из них – старший, ибо он всегда почитал его несравненно выше двух других. Тем более что купец ему всегда доверял и не обделял ни жалованьем, ни благорасположением. И после смерти отца и его дело, и все его состояние отойдут старшему.

И вдруг однажды обнаруживается, что этот любимый сын замышляет его убить и завладеть его делом, поскольку ему не терпится. Не может он никак дождаться кончины отца. Что делать тому купцу и каков будет справедливый приговор тому сыну согласно законам шариата?

Абу Саад и глазом не сморгнул:

– Коран дает ясный ответ на подобные вопросы: неверный сын должен умереть.

Сулейман издал протяжный вздох.

– Даже если имя тому сыну Мустафа?

– Смерть ему! – изрек Абу Саад.

Через два дня Сулейман, оседлав коня у фонтана на Третьем дворе, покинул дворец и выступил во главе своих придворных полков на восток. В Амасью заранее были посланы гонцы с приказами выдвигать войска к югу для похода на Эрзерум. Еще один гонец был отправлен в Манису с приказом Баязиду вернуться из Манисы в Стамбул и оставаться за главного в Топакапы и Диване на время отсутствия отца.

Сулейман знал, что ему нужно поторопиться, чтобы восстановить пошатнувшуюся власть над армией. Но прежде ему нужно было непременно встретиться и переговорить с Селимом и Баязидом.

Глава 90