Гарики на все времена (Том 2)

698

Духовно зрячими слепили

нас те, кто нас лепили где-то,
но мы умеем быть слепыми,
когда опасно чувство света.

699

Шумиха наших кривотолков,

мечты, надежды, мифы наши
потехой станут у потомков,
родящих новые параши.

700

Пивною пенистой тропой

с душевной близостью к дивану
не опускаешься в запой,
а погружаешься в нирвану.

701

Я всё же очень дикий гусь:

мои устои эфемерны —
душой к дурному я влекусь,
а плотью — тихо жажду скверны.

702

Не знаю, как по Божьей смете

должна сгореть моя спираль,
но я бы выбрал датой смерти
число тридцатое, февраль.

703

Раскидывать чернуху на тусовке

идут уже другие, как на танцы,
и девок в разноцветной расфасовке
уводят эти юные засранцы.

704

Безоблачная старость — это миф,

поскольку наша память — ширь морская
и к ночи начинается прилив,
со дна обломки прошлого таская.

705

Хоть мы браним себя, но всё же

накал у гнева не такой,
чтоб самому себе по роже
заехать собственной рукой.

706

Будь в этой жизни я трезвее,

имей хоть чуть побольше лоска,
уже давно бы я в музее
пылился статуей из воска.

707

Не хочется довольствоваться малым,

в молитвенных домах не трону двери,
небесным обсуждался трибуналом
и был я присуждён им к высшей вере.

708

Во всех веках течёт похоже

сюжет, в котором текст не нужен
и где в конце одно и то же:
слеза вдовы и холм над мужем.

709

У врачебных тоскуя дверей,

мы болезни вниманием греем
и стареем гораздо быстрей
от печали, что быстро стареем.

710

Сев тяжело, недвижно, прочно,

куда-то я смотрю вперёд;
задумчив утром так же точно
мой пёс, когда на травку срёт.

711

Везде в чаду торгового угара

всяк вертится при деле, им любимом,
былые короли гавна и пара
теперь торгуют воздухом и дымом.

712

В повадках канувшей империи,

чтоб уважала заграница,
так было много фанаберии,
что в нас она ещё дымится.

713

Пью водку, виски и вино я,

коньяк в утробу лью худую,
существование иное
я всем врагам рекомендую.

714

А мужикам понять пора бы,

напрасно рты не разевая,
что мирозданья стержень — бабы,
чья хрупкость — маска боевая.

715

За то, что некогда гоним был

и тёмным обществом помят,
я не украшу лик мой нимбом,
поскольку сильно был не свят

716

Есть бабы из диковинного теста,

не молкнет в них мучительная нота:
жена и мать, но всё ещё невеста,
и сумрачное сердце ждёт кого-то.

717

Столетиями вертится рулетка,

толпа словивших выигрыш несметна,
и только заколдованная клетка,
где счастье и покой, — она посмертна.

718

У гибели гуляя на краю,

к себе не пребывали мы в почтении,
сегодня я листаю жизнь мою,
и волосы шевелятся при чтении.