Гарпагон

«Нет, ну, в самом деле: не может же одна ГИБДД разогнать по гаражам и штрафстоянкам всё это скопище машин, – говорил он себе. – И простые горожане тоже не могут, они беззащитны перед автохамами – людьми, как правило, при деньгах, и, значит, при власти. А мы можем. Мы не беззащитны. Мы – федеральное общественное движение «СтопХам» – сила, с которой нельзя не считаться!»

Пришла Оля. Увидев её – тоненькую, одетую в спортивную куртку и вязаную шапочку с помпончиком на макушке, Введенский расплылся в довольной улыбке.

– Идём к нам! – помахал ей рукой. – Не стесняйся, здесь все свои!

Оля подошла. Послушала, о чём рассказывал Артур Васильчиков – а рассказывал он об особой породе автохамов, отличающихся от своих сородичей тем, что, едва обзаведясь дорогой иномаркой, они проникались к себе столь высоким уважением, что вполне серьёзно считали, будто имели право парковаться там, где им приспичит, – взяла Введенского за руку и отвела в сторонку.

– Но бесит меня в этих людях, – продолжал рассказывать Васильчиков, – главным образом не то, что они считают вправе парковаться там, где им приспичит, а то, что на требование восстановить status quo, реагируют, как на ущемление своих гражданских прав.

Не успел Васильчиков закончить речь, как на тротуар, рядом с тем местом, где он стоял в окружении соратников, въехал джип BMW, из которого вышли две девушки лет двадцати пяти. Первая из них – коротко стриженая брюнетка со строгим лицом, была одета в длинную, свободного покроя шубу из чёрного меха, вторая – высокая блондинка с длинными волосами – в распахнутую дублёнку из облегчённой кожи.

Демонстративно не обращая внимания на подбежавших Федю Пранка с Шреком, брюнетка небрежно бросила в замшевую сумочку с короткими ручками ключи от машины и кивнула подруге:

– Чего стоишь? Пошли.

Та испуганно посмотрела на огромного Шрека с видеокамерой, запахнула дублёнку и, то и дело оборачиваясь, засеменила следом.

– Девушки, остановитесь! – крикнул Федя Пранк.

– Да пошел ты, – бросила брюнетка.

– Уберите машину с тротуара! Она мешает прохожим!

Брюнетка остановилась. Показала Фёдору средний палец правой руки и как ни в чём не бывало последовала дальше.

– Саша, давай! – приказал Васильчиков.

Саша Смайлик развернул стикер с надписью: «Мне плевать на всех паркуюсь где хочу» и наклеил на лобовое стекло джипа.

Блондинка в очередной раз обернулась. Увидев плакат на стекле автомобиля, окликнула впереди идущую подругу:

– Арина!

Арина – брюнетка в чёрной шубе – остановилась. Посмотрела на свой BMW, на ребят из движения «СтопХам», за пару секунд вычислила: кто у них самый главный, и с решительным видом направилась к Васильчикову.

– Так. А ну убрал быстро. Ты!

Артур Васильчиков развел руками, как бы говоря, что убрать стикер невозможно, и ещё раз попросил освободить тротуар.

– Ты меня не понял? Я кому сказала: убрал! – повысила голос Арина.

– Вы на меня, пожалуйста, не кричите. Вы нарушили правила. Здесь парковаться нельзя.

– Ты такой умный, да? Тогда скажи мне: кто я?

– И кто вы?

– Я Арина Берг. Знаешь, кто мой отец?

– Дайте-ка, угадаю… Мэр города?

– Знаешь, что он с тобой сделает, мой отец мэр города?

– Нет, но, кажется, догадываюсь.

Пока Арина стращала Васильчикова своим отцом, своими приятелями из полиции и криминалитета, её подруга – блондинка в кожаной дублёнке, пыталась отодрать приклеенный к лобовому стеклу стикер. Сломав ноготь, жалостливо осмотрела его со всех сторон, облизнула и подошла к Арине.

– Брось. Пошли. Всё равно им ничего не докажешь.

– Я им в другом месте докажу! – пообещала та. – Нищеброды! Нет, ну ты глянь! – Арина подошла к своему джипу. – Только подарили, и уже испоганили!

– Идём.

– Идём. Но мы ещё вернёмся!

Тряхнув головой, Арина переложила сумочку из одной руки в другую и быстро пошла прочь. Проходя мимо Введенского с Олей, обернулась и, вложив всё презрение, какое испытывала к активистам движения «СтопХам», бросила:

– Быдло!

Оля всплеснула руками.

– Что вы такое говорите, девушка? Как вам не стыдно!

– А ты, кошка дранная, вообще заткнись. Размяукалась тут.

Оля вспыхнула.

– Да как вы… как вы…

– Заткнись, я сказала!

Со словами: «Да как вы смеете!», Оля кинулась на Арину.

Арина толкнула её в грудь. Схватив левой рукой за воротник, вывернула его так, что он удавкой сдавил Оле горло, правой рукой сорвала шапочку с помпончиком и ткнула в лицо.

– На вот, сюда мяукай… сюда… в тряпочку!

Оля пыталась вырваться, но ни сил, ни длины рук не хватало – Арина одной рукой удерживала её на удобном для себя расстоянии, другой продолжала тыкать.

– На вот… на вот… в тряпочку!

Введенский растерялся. Он понимал, что должен защитить свою девушку, но как это сделать без драки не знал.

Поскользнувшись, Оля упала на колени. Арина отпустила воротник и, словно мстя за унижение, которым она – дочь мэра – подверглась на глазах всего города, принялась что есть силы вминать её в снег.

– В тряпочку, я сказала! В тряпочку!

– Остановите эту психопатку! – крикнул Васильчиков.

Введенский бросился на Арину. Схватил её за запястья. В этот момент кто-то толкнул его и рука, соскользнув с запястья, врезалась ей в лицо.