Гарпии визжат

А ведь бродила по замку без всякой осознанной цели: прямо, направо, налево, наверх — и вот он, опять балкон!

Заинтригованная Лулу специально отшагивала по длинной дворцовой анфиладе как можно дальше, в противоположные крылья, чтобы только вернее сбиться с прежнего маршрута. Не помогало. Рано или поздно — и здравствуй, балкон. Здравствуйте, жители Ярала.

Как-то раз во время одной из затянувшихся прогулок в замок зашёл Бларп Эйуой. Внимательным, каким-то чересчур внимательным взглядом он проследил за движениями Марципарины, а затем невесть чему нахмурился.

— Гуляем, — пояснила ему Лулу, — ребёнку нужны новые впечатления.

Оказывается, Бларп так не думал.

— Ребёнку сейчас нужен покой, — смягчая голосом категоричность возражения, сказал одинокий разведчик, — потому яйцо следует пока положить и лишний раз не трогать, пока Драеладр не вылупится.

— Но почему? — воспротивилась Марципарина.

— Потому что я знаю точно.

Ничего себе аргументация!

* * *

Нет, Марципарина себя сдержала. Трудно было, но она постаралась. Перестала брать на руки яйцо в пелёнках и слоняться по замку. Не потому, что поверила Бларпу, будто для дракончика вредно.

Дело ведь и вовсе не в том. Дело в той странной силе, которая Марципарину влечёт. Эта сила ведь не вчера появилась, не с рождением яйца. Это ведь она приводила Лулу сначала к обрыву, что у гостевого флигеля, а теперь вот на балкон. Сила что-то пытается сделать.

Да, того, что пытается сделать сила, она сделать не может. Но ведь в том, чего сила может, ей так трудно, почти невозможно противостоять! Не подхватываться с Драеладром на руках — жуткая пытка.

Есть, конечно, половинчатый выход — вскакивать самой, без Драеладра. Но тогда слоняешься по комнатам дворца и вовсе потерянная: как там яйцо? Не укатилось ли? Удобно ли ему лежать?

Возвращаешься. Поправляешь подушки. Поправляешь одеяла. Проверяешь, мягко ли на них яйцу. Кожистая оболочка нежная-нежная — это вам не птичья скорлупа. Неожиданно для себя снова подхватываешься на ноги, глядь — а яйцо-то здесь, на руках. По ошибке взяла с собой.

По ошибке ли? Да, по ошибке.

Но почему тогда над твоими ошибками всякий раз кто-то мерзко хихикает?

* * *

А того, кто мерзко хихикает над твоими промахами, уж наверное, зовут гарпией. Почему? Да по определению.

Ещё тогда, когда Бларп ей рассказывал легенду о Кешле, Бианка нет-нет, да и замирала. «Хихикает»? Он сказал, «хихикает»? Как он догадался?

Но уж верно, догадался, коли поведал историю о Кешле и её общении с гарпиями именно Марципарине. Видать, и со стороны уже немного заметно.

И у Лулу тоже есть своя персональная гарпия. Причём с каждым днём уплотняется и жирнеет. Где бы ей взять на неё мудреца Авдрама?

Имя Авдрама порой, отправляясь в Карамц или другую нижневосточную местность, на себя примеряет Бларп. Говорит, ему помогает. Добавляет уверенности в своей мудрости, сообщает новую силу принятым решениям.

Но не стоит обманываться. Авдрам есть Авдрам, а Бларп — это Бларп. Один из них победил гарпию, а второй — ещё нет. В этом главная разница.

* * *

Наедине с непостижимым яйцом и проделками таинственной гарпии всякому человеку, даже дракону по рождению, впору сойти с ума. Лулу же чувствовала себя с ними именно что наедине. Постоянное присутствие отставного наложника не в счёт, охрана на проходах не в счёт, редкие посещения Кэнэкты или Бларпа — всё-таки очень редкие. Толпа, которую приветствуешь с балкона изысканно-милостивым взмахом руки — приносит известное отдохновение, но увы, это та самая толпа, которая мешает Драеладру вылупиться.

К счастью, в ближнем кругу Марципарины появились новые люди. Родственники, в особенности — родственницы. Те, кто, живя в Ярале, также происходили от драконов клана Драеладра, или же были причастны к их рождению.

Ута, первая яральская модница — оказывается, тоже родила дракона! Снесла яйцо — очень, очень похожее. Надо же, а поглядишь на неё — никак не подумаешь. Дракончик вылупился зоровый, крепкий, на радость матери. Назвала малыша Куркнартом, понянчилась с ним немного — и отправила к собратьям в небесный ярус. На земле крылатым драконам как-то не место. Где он сейчас? Проходит воспитание у самой Гатаматар! Мать-Драконица — конечно же, лучший воспитатель, какого можно представить. Уж она-то его сделает драконом самым настоящим. И научит всем тем премудростям, о которых Ута, откровенно говоря, имеет слабое представление.

— То есть, — удивилась Лулу, — ты сама отдала ей сына?

— Конечно! — слова Уты дышали уверенностью. — Это же Гатаматар, ей все люди сдают драконов не позже полугодовалого возраста. Зачем? Ну, тогда развитие у них идёт правильно…

А как оно, правильно? Бианка задумалась и решила посоветоваться с Бларпом. Вот как только вернётся от этой самой Гатаматар, которой давно рассказывает, будто её Драеладрик уже вылупился.

* * *

А потом Драеладр вылупился. Несмотря на закравшиеся было сомнения, из-за которых ни близких, ни людей с балкона, ни даже себя в зеркале уже не хотелось видеть.