Гарпун дьявола

– Между сеном и соломой? Колоссальная. – Адам поправил очки на переносице.

– Ну как же, – усмехнулся я. – И то и другое – лишь сухая трава. – На последнем слове я отфутболил камень, попавший под ногу.

– Нет, – вставил Адам. – Трава – это сено. Трава, скошенная зелёной.

Я раздражённо закатил глаза. В последние дни Адам был невыносим.

Билли хихикнул.

– А то, что у тебя в руках, – сухие обмолотые стебли злаковых растений.

– От этого трава не перестаёт быть травой.

– Из сена кровли не выйдет.

– Да пошёл ты… – начал я, как вдруг Билли, посмеивавшийся над нашей перепалкой, замлел и громко чихнул.

Мы замолчали. Билли чихнул ещё раз. Затем ещё и ещё раз. Целый залп. Бедный парень, резко развернувшись, бросился в дом, закрывая лицо руками.

Позже, когда мы перетащили злосчастную сено-солому на задний двор Летисии, решили передохнуть и выпить воды. По возвращении в магазин выяснилось, что нас ожидала наша старая знакомая.

Мисс Гилберт, качая головой, доложила:

– Вот ведь не заладилось-то.

– Опять забыли деньги? – полюбопытствовал я, отдирая прилипшую к груди солому.

Она сдвинула брови, полезла в сумку и хорошенько повозилась костлявой рукой в таинственном содержимом. Погремев чем-то, она достала несколько банкнот.

– Вот, держи, передашь деду. Он так расстроился после моего визита. Хотя что, я неправду сказала разве?

– Иногда лучше ничего не говорить, – мой голос звучал неприветливо. – Особенно в день похорон.

– Да я ведь как лучше хотела! – накинулась на меня мисс Гилберт, отчаянно тряся дряблой кожей на сморщенных локтях. – Я всегда хотела добра твоему деду и его компаньону, а тот так резко ушёл от нас. Так пускай же хоть в последнем пути его одежда, обувь и одеколон будут прекрасны!

Я не вытерпел и раздражённо закатил глаза.

– Мисс Гилберт, перестаньте, умоляю! Про одеколон на покойнике не сболтните при мисс Вудс. Спасибо, что занесли за толокно.

Если Летисия выводила из себя больше голосом, то мисс Гилберт сотрясала ваш покой своей речью, от которой в уме рисовалось чёрт знает что.

Когда я выпроводил эту малообаятельную женщину, взглядом зацепился за моего друга – тот стоял у прилавка и хмуро глядел в одну точку.

Я потёр шею, вздыхая:

– Вот же старая образина! «Да я ведь как лучше хотела!» – передразнил я мисс Гилберт. – Всё верно. Дорога в ад вымощена благими намерениями. Ей там место уже заказано, – ухмыльнулся я. – Думаешь, у неё есть родственники?

Адам не отвечал.

– Даже если и есть, за такой характер они ей волосы отстригут, как только она копыта отбросит! – сказал я. – Чтоб ни один болван её оттуда не вытянул!

Адам всё молчал, и я щёлкнул пальцами перед его носом.

– В порядке?

Он поднял взгляд – вид его не сулил простых речей. Я понял, что Адам снова провалился в глубины сознания, где кишели недоступные моему пониманию вопросы и решения.

Но он всё-таки попытался объясниться:

– Она права.

Я не сразу понял, о ком речь.

– Мисс Гилберт?

– Она сказала то, чего не поняли другие, – ронял слова Адам.

– Сказала что?

– Что обувь была мокрой.

Меня взяла оторопь, я схватился за волосы, надеясь, что кровь прильёт к голове и я начну лучше соображать. Но мозг по-прежнему отказывался переваривать услышанное.

– Обувь была сухая, – сказал я. – Дождь начался после похорон. Ни у Кампиона, ни у Джозефа туфли не намокли. Ты и в самом деле забыл? Поверить не могу. Бредни мисс Гилберт затемняют рассудки, а у неё самой мозги ссохлись! Вспомни, она два раза назвала меня Джозефом!

Но Адам был преисполнен уверенности:

– Нет, Макс. Это не бредни. Обувь в самом деле была мокрой.

Глава 14 Лодка

Следующим утром нас навестил инспектор с известием: задержан водитель катера с синими крестами, и моего деда просили поехать на опознание. Инспектор предложил свой автомобиль, но я решил сам отвезти деда, чтобы инспектор не утруждал себя обратной дорогой.

Нам заранее объяснили: нас с Адамом к дознанию в участке не допустят, и мы обещали не совать носы, а только сопровождать деда.

Когда через полчаса мы прибыли в город, инспектор повёл деда в двухэтажное здание, выходящее на небольшую площадь, а мы принялись болтаться неподалёку. Буквально через квартал располагалась пристань, куда мы волею судьбы или по наитию довольно быстро добрели. Хотя меня дважды тюкнула мысль, что Адам тянул туда специально. Всякие сомнения развеялись, когда, выйдя к причалу, мы обнаружили с десяток полицейских катеров, среди которых сразу выделялся один-единственный – с синими крестами. Сейчас я видел: это был самый обычный белый катер с кадди-кабиной и не слишком аккуратно намалёванными полосами. Ничего загадочного, всего лишь лодка подрядчика. Мистерия высохла и поблёкла, как высыхает акварель и краски становятся бледнее.

Пока самого подрядчика допрашивали в полицейском участке, лодку охранял офицер. Он медленно и значительно прохаживался взад-вперёд, держа руки за спиной, иногда озираясь через плечо, хотя, положа руку на сердце, было не совсем ясно, что он, собственно, мог там охранять.

Когда я предложил выйти на причал, Адам задержал меня.

– Нас не должны видеть вместе, – сказал он заговорщически.