Гарри Поттер и Дары Смерти

— Дайте мне, — предложил Гарри, и забрал у неё спички. Она стояла, следя, как он заканчивает зажигать свечные огарки, пристроенные на блюдцах, расставленных на шатких стопках книг и на столах у стен, среди потрескавшихся и заплесневелых чашек.

Последним предметом, на которой Гарри заметил свечку, был вычурный старомодный комод, на котором стояло изрядное количество фотографий. Когда заплясал оживший огонёк, его отражение заколебалось на их пыльных стёклах и серебре. Он увидел какие-то мелкие движения на карточках. Пока Батильда ковырялась с дровами для очага, он пробормотал «Тергео». С фотографий исчезла пыль, и он тут же заметил, что в полудюжине самых больших и разукрашенных рамок карточек нет. Он подумал, Батильда их вынула, или ещё кто-то? Потом его внимание привлёкла фотография, стоявшая почти в самом заду этой коллекции, и он её схватил.

Золотоволосый весёлый вор, юноша, что сидел на подоконнике у Грегоровича, лениво улыбался Гарри из серебряной рамки. И до Гарри тут же дошло, где он видел парнишку раньше: в Жизни и лжи Альбуса Дамблдора, рука-об-руку с Дамблдором-подростком, и вот, значит, где должны быть все отсутствующие фотографии: в книге Риты.

— Миссис… мисс… Багшот? — спросил он, и его голос слегка дрогнул. — Кто это?

Батильда стояла посреди комнаты, наблюдая, как Эрмиона разводит для неё огонь

— Мисс Багшот? — повторил Гарри и вышел вперёд с карточкой в руках, как раз когда огонь ожил в очаге. Батильда оглянулась на его голос, и Разделёная Суть быстрее заколотила в его грудь.

— Кто этот тип? — спросил её Гарри, протягивая карточку.

Она молча вгляделась в неё, потом подняла глаза на Гарри.

— Вы знаете, кто это такой? — повторил он намного медленнее и громче, чем обычно. — Этот человек? Вы его знаете? Как его зовут?

Батильда просто бессмысленно посмотрела. Гарри почувствовал полное опустошение. Как это Рита Москита отворила Батильдину память?

— Кто этот человек? — повторил он громко.

— Гарри, что ты делаешь? — спросила Эрмиона.

— Карточка. Эрмиона, это тот вор, вор, который обокрал Грегоровича! Пожалуйста, — обратился он к Батильде. — Кто это?

Но она только пялилась на него.

— Почему вы просили нас пойти с вами, миссис… мисс Багшот? — спросила Эрмиона, возвысив голос. — Есть что-то, что вы хотите сообщить нам?

Не сделав ни знака, что она слышала Эрмиону, Батильда прошаркала несколькими шагами ближе к Гарри. Слегка дёрнув головой, она посмотрела назад в прихожую.

— Вы хотите, чтобы мы ушли? — спросил Гарри.

Она повторила жест, на этот раз показав пальцем сперва на него, потом на себя, потом на потолок.

— А, ясно… Эрмиона, я думаю, она хочет, чтобы я пошёл с ней наверх.

— Хорошо, — сказала Эрмиона, — пойдём.

Но когда Эрмиона шевельнулась, Батильда замотала головой с удивительной страстью, снова показывая сперва на Гарри, потом на себя.

— Она хочет, чтобы я пошёл с ней один.

— Почему? — спросила Эрмиона, и её голос зазвенел отчётливо и чисто в освещённой свечами комнате; старая дама слегка затрясла головой от громкого звука.

— Может, Дамблдор сказал ей отдать меч мне, и только мне?

— Ты в самом деле думаешь, она знает, кто ты такой?

— Да, — сказал Гарри, глядя сверху вниз в молочные глаза, уставившиеся в его собственные. — Я думаю, она знает.

— Ну, давай тогда, только не задерживайся, Гарри.

— Показывайте дорогу, — сказал Гарри Батильде.

Она, похоже, поняла его, потому что прошаркала мимо него к двери. Гарри взглянул на Эрмиону с ободряющей улыбкой, но не был уверен, что она её увидела; она стояла, крепко охватив себя руками, в середине освещённого свечами пространства, глядя на книжный шкаф. Когда Гарри выходил из комнаты, то, незаметно и для Эрмионы, и для Батильды, он засунул обрамлённую серебром фотографию неизвестного вора себе под куртку.

Ступеньки были крутые и узкие; Гарри почти собрался подставить свои руки под широкий зад Батильды, чтобы быть уверенным, что она не кувырнётся спиной назад ему на макушку, что казалось очень даже возможным. Медленно, похрипывая, она взобралась на верхнюю площадку, тут же повернула направо и провела Гарри в спальню с низким потолком.

Там было черно, как в яме, и ужасающе пахло: Гарри только успел заметить ночной горшок, выдвинутый из-под кровати, перед тем, как Батильда закрыла дверь, и даже это заволокло тьмой.

— Люмос, — сказал Гарри, и его палочка засветилась. Он вздрогнул: за эти несколько мгновений темноты Батильда придвинулась к нему вплотную, а как она двигалась, он не слышал.

— Ты Поттер? — прошептала она.

— Да, это я.

Она кивнула, медленно, торжественно. Гарри почувствовал, как быстро забилась Разделённая Суть, быстрее, чем его собственное сердце; это было неприятное, возбуждающее ощущение.

— У вас есть что-то для меня? — спросил Гарри, но её, похоже, отвлёк светящийся кончик палочки.

— У вас есть что-то для меня? — повторил он.