Гарри Поттер и Дары Смерти

— Точно! И надо отдать им должное, умно придумано. Ведь только люди, которые всерьёз готовы ему противостоять, ну как Дамблдор, решаются его говорить. Вот они и сделали это имя Табу, всякий, кто его скажет, оставит след… простенький способ вычислять членов Ордена! Они чуть не схватили Кингсли…

— Ты серьёзно?

— Ага, Билл говорит, на него насела куча Пожирателей Смерти, но он пробился. Он сейчас в бегах, совсем как мы. — Рон задумчиво почесал подбородок кончиком палочки. — Как ты считаешь, это не Кингсли послал ту лань?

— Его Покровитель — рысь, помнишь, мы на свадьбе видели?

— Ох да…

Они ещё прошли по кустам, подальше от палатки и Эрмионы.

— Гарри… ты не считаешь, что это мог быть Дамблдор?

— Дамблдор что?

Рон, с немного смущённым видом, тихо сказал: — Дамблдор… ну, лань? Я имею в виду, — Рон следил за Гарри краешком глаза, — настоящий меч был у него последнего, так ведь?

Гарри не стал смеяться над Роном, потому что слишком хорошо понял, почему тот запнулся, задавая вопрос. Мысль, что Дамблдор сумел вернуться к ним, что он приглядывает за ними, была невыразимо успокаивающей. Он помотал головой.

— Дамблдор мёртв, — сказал он. — Я видел, как это было, я видел тело. Он определённо умер. И вообще, его Покровитель — феникс, не лань.

— Покровители же меняются, почему этот не может? — сказал Рон. — У Тонкс ведь изменился, разве не так?

— Ага, но если Дамблдор живой, почему он не показывается? Почему он просто не вручил нам меч?

— Без понятия, — сказал Рон. — Может, потому же, почему он не отдал тебе меч, пока был жив? Потому же, почему он оставил тебе старый Снитч, а Эрмионе — книжку детских сказок?

— Так почему? — спросил Гарри, поворачиваясь лицом к лицу с Роном; ему отчаянно был нужен ответ.

— Ну не знаю, — сказал Рон. — Иногда мне казалось, когда мне было хреновато, что он просто шутил… или хотел сделать всё ещё покруче. Но я больше так не думаю, совсем. Он знал, что делал, когда дал мне Гасилку, так ведь? Он… — уши у Рона стали ярко-красными; сам он, казалось, был поглощён созерцанием пучка травы, который он шевелил ногой, — …ну, он, должно быть, знал, что я от вас сбегу.

— Нет, — поправил его Гарри, — он должен был знать, что ты всегда захочешь вернуться.

Рон был явно благодарен за это, но всё равно оставался подавленным. Отчасти чтобы сменить тему, Гарри сказал: — Кстати, о Дамблдоре. Ты слышал, что о нём Москита написала?

— Ещё бы, — сразу ответил Рон. — Об этом кругом много говорили. К'нешно, иди всё по-другому, это были бы забойные новости — Дамблдор в корешах с Гринделвальдом, но сейчас это — для тех, кто не любил Дамблдора — только повод посмеяться, а для всех тех, кто считал его классным парнем, это вроде пощёчины. По мне же, это всё не так уж важно. Он же тогда был совсем молодой…

— Нам ровесник, — сказал Гарри, точно так же, как он возразил Эрмионе, и что-то в его лице заставило Рона догадаться, что продолжать эту тему не стоит.

В кусту ежевики перед ними сидел, в середине промёрзшей паутины, большой паук. Гарри нацелился в него палочкой, которую Рон дал ему прошлой ночью, и которую позже Эрмиона соблаговолила исследовать и определить, что она сделана из тёрна.

— Энгоржио.

Паук вздрогнул и чуть-чуть закачался в паутине. Гарри попробовал ещё раз. Теперь паук чуть-чуть увеличился.

— Прекрати, — отрывисто сказал Рон, — извиняюсь, что сказал, что Дамблдор был молодой, лады?

Гарри забыл Ронову ненависть к паукам.

— Прости… Редуцио.

Паук не уменьшился. Гарри посмотрел на терновую палочку. Сегодня у него каждое простенькое заклинание, которое он пытался с её помощью совершить, выходило слабее, чем те, которые он творил со своей фениксовой палочкой. Эта, новая, ощущалась навязчиво чужой, как если бы к запястью были пришиты чьи-то ладонь с пальцами, вместо своих.

— Тебе просто нужна практика, — сказала Эрмиона, которая бесшумно подошла к ним сзади, и теперь с тревогой наблюдала, как Гарри пытается увеличивать и уменьшать паука. — Тут, Гарри, всё дело в уверенности.

Гарри понял, почему ей хочется, чтобы у него всё было в порядке: она продолжала чувствовать себя виноватой, из-за поломки его палочки. Он прикусил ответ, готовый сорваться с его губ, что если дело, по её мнению, не в палочке, то она может терновую палочку забрать себе, а ему отдать свою. Но, страстно желая, чтобы все они снова стали друзьями, он согласился; но когда Рон на пробу улыбнулся Эрмионе, она ушла, задрав нос, и снова скрылась за книгой.

Когда стемнело, все трое вернулись в палатку, и Гарри пошёл караулить, в первую вахту. Сидя перед входом, он терновой палочкой пробовал заставить летать мелкие камешки у себя под ногами; но магия получалась по-прежнему не такой сильной, как раньше, и какой-то неуклюжей. Эрмиона лежала на койке и читала, а Рон, после многих нервных взглядов на неё, вынул из рюкзака маленький радиоприёмник в деревянном корпусе и стал пытаться его настроить.