Гарри Поттер и Дары Смерти

— Они украдкой смываются по ночам. С этим Люпином что-то не такое. Куда он всё время шляется?

— Он болен, — сказала Лили. — Они говорят, он болен…

— Каждый месяц в полнолуние? — сказал Снэйп.

— Я знаю твою теорию, — сказала Лили, и в её голосе был холод. — С чего ты вообще ими так озабочен? Какое тебе дело, чем они занимаются по ночам?

— Я просто пытаюсь тебе показать, что они не такие расчудесные, как это, похоже, все считают.

От её пристального взгляда он покраснел.

— Они хотя бы не используют Тёмную Магию, — она понизала голос. — А ты по-настоящему неблагодарный. Я слышала, что недавно ночью случилось. Ты полез шпионить, по тому туннелю у Драчливого Дуба, и Джеймс Поттер спас тебя от… ну, от того, что там внизу… — У Снэйпа всё лицо исказилось, и он закричал сбивчиво: — Спас? Спас? Ты что, думаешь, он там подвиг совершил? Он шею свою спасал, свою, и дружков своих! Ты же не собираешься… я тебе не позволю…

— Не позволишь мне?

Ярко- зелёные глаза Лили сузились. Снэйп немедленно пошёл на попятную.

— Я не это имел в виду… Я просто не хочу видеть, как тебя дурачат… Он нравится тебе, Джеймс Поттер нравится тебе! — похоже, слова вырвались у него против его воли. — А он не… как все думают… крутой в Квиддитче… — Снэйп вперемешку выговаривал свою горечь и свою нелюбовь к Джеймсу, и брови у Лили лезли всё выше и выше на лоб.

— Я знаю, что Джеймс Поттер — высокомерная пустышка, — сказала она, перебивая Джеймса. — Я не нуждаюсь, чтобы ты мне это объяснял. Но представления Мульсибера и Эвери о юморе просто мерзкие. Мерзкие, Сев. Я не понимаю, как ты можешь с ними дружить.

Гарри усомнился, что Снэйп услышал, как она заклеймила Мульсибера и Эвери. В то мгновение, как она обругала Джеймса Поттера, он весь расслабился, а когда они пошли прочь, в походке Снэйпа прибавилось упругости.

И картина перестроилась…

Гарри наблюдает, как Снэйп покидает Большой Зал после письменного экзамена на СОВу по Защите от Тёмных Искусств, следит, как он бредёт прочь от замка, и несчастливо проходит слишком близко от дерева на берегу, под которым устроились компанией Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но в этот раз Гарри держался подальше, потому что знал, что случится после того, как Джеймс вздёрнет Северуса на воздух и вволю над ним поиздевается; он знал, что было сделано и сказано, и ему не было радости слышать это ещё раз… Он следил, как Лили подошла к ним и стала защищать Снэйпа. Издалека он слышал, как Снэйп в унижении и ярости крикнул ей непростительное слово: Грязнокровка!

Картина изменилась…

— Мне жаль.

— Мне это не интересно.

— Мне жаль!

— Побереги дыхание.

Ночь. Лили, в халате, стоит, скрестив руки на груди, перед портретом Толстой Дамы, у входа в Гриффиндорскую башню.

— Я вышла только потому, что Мери мне сказала, что ты грозишься устроиться здесь спать.

— Ну да. Я бы так и сделал. Я совсем не хотел назвать тебя грязнокровкой, это просто…

— Само вырвалось? — в голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я тебе сто лет находила оправдания. Никто из моих друзей не может понять, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты со своими драгоценными дружками, маленькими Пожирателями Смерти… видишь, ты этого даже не отрицаешь! Ты даже не отрицаешь, на что вы все нацелились! Что ждёте не дождётесь присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, так?

Он открыл было рот, но закрыл его, ничего не сказав.

— Я больше не могу притворяться. Ты выбрал свой путь, я — свой.

— Нет… послушай, я не собирался…

— …назвать меня грязнокровкой? Но ты, Северус, зовешь грязнокровками всех, кто родился как я. Почему для меня будет исключение?

Он собрался с силами, чтобы заговорить, но Лили взглянула на него с презрением, повернулась и забралась в дыру за портретом…

Коридор растаял, и в этот раз картина перестраивались дольше: Гарри казалось, что он летит среди зыбких форм и красок, пока всё вокруг него не утвердилось, и он не встал на вершине холма, одинокого и холодного в темноте, где ветер свистел в ветвях нескольких деревьев без листьев. Взрослый Снэйп тяжело дышал, поворачивался на месте, крепко сжимая в руке палочку, ожидая чего-то или кого-то… Его страх заразил Гарри, и, хотя он и знал, что с ним ничего не может случиться, он оглядывался через плечо, гадая, что же такое Снэйп ждёт…

Потом в воздухе пролетел слепящий зигзаг белого света. Гарри подумал о молнии, но Снэйп упал на колени, и палочка вылетела из его руки.

— Не убивай меня!

— В моих намерениях этого не было.

Если от телепортации Дамблдора был какой звук, то он утонул в шуме ветра в ветвях. Дамблдор стоял перед Снэйпом, его мантию трепало ветром, и его лицо освещал снизу огонёк палочки у него в руке.

— Ну, Северус? Что за послание для меня от Лорда Волдеморта?

— Не… не послание… я здесь по своей воле!

Снэйп заломил руки. Со своими спутанными чёрными волосами, мотающимися по ветру, он выглядел не вполне нормальным.

— Я… я пришёл предупредить… нет, попросить… пожалуйста…