Гарри Поттер и Дары Смерти

— Оно и будет, в самом деле! Я имею в виду, что что бы ни случилось с твоим телом, твоя душа переживёт это неповреждённая, — сказала Эрмиона. — Но с Разделенной Сутью совсем другое дело. Частица души в ней нуждается для выживания в оболочке, в наколдованном теле. Без него она не может существовать.

— Тот дневник вроде как помер, когда я его проткнул, — сказал Гарри, вспоминая чернила, вытекающие из проколотых страниц, как кровь, и крики исчезающего куска души Волдеморта.

— Как только дневник был должным образом разрушен, заключенный в нём кусочек души уже не мог существовать. Джинни ещё до тебя пыталась избавиться от дневника, спустив его в унитаз, но он вернулся назад как новенький.

— Стоп-стоп, — наморщил лоб Рон. — Тот кусок души, в дневнике, он же завладел Джинни, так? Как это получилось?

— Пока магическая оболочка цела, кусочек души в ней может входить в того, кто окажется достаточно близко, и выходить обратно. Я не имею в виду, что это если оболочку слишком долго держать, прикосновение тут вообще не при чём, — добавила Эрмиона, прежде чем Рон мог что-то сказать. — Я имею в виду эмоциональную близость. Джинни в дневнике душу изливала, вот и сделала себя невероятно проницаемой. Попасть в беду можно, если слишком полюбить Разделённую Суть, или полагаться на неё.

— Хотел бы я знать, как Дамблдор разрушил кольцо, — сказал Гарри. — Почему я его не спросил? Я никогда…

Гарри не стал продолжать: он задумался обо всём том, о чём надо было спросить Дамблдора, и о том, как после смерти Дамблдора ему, Гарри, кажется, что он упустил столько возможностей, когда Дамблдор был жив, узнать побольше… узнать обо всём…

Тишина разлетелась на куски, когда дверь в спальню распахнулась, грохнув так, что стены вздрогнули. Эрмиона взвизгнула и уронила Тайны Темнейших Искусств; Косолап шмыгнул под кровать, возмущённо шипя; Рон вскочил с кровати, поскользнулся на обёртке от Шоколадной лягушки и шмякнулся головой о стену; Гарри же инстинктивно нырнул за своей палочкой, прежде чем сообразил, что смотрит на миссис Висли, чьи волосы были всклокочены, а лицо искажено гневом.

— Прошу прощения, что нарушаю ваше маленькое уютное собрание, — сказала миссис Висли дрожащим голосом. — Я понимаю, всем вам нужно отдохнуть… но есть ещё и свадебные подарки, они навалены у меня в комнате и требуют разборки, и мне как-то казалось, что вы вроде бы согласились помочь.

— О да, — с испуганным видом сказала Эрмиона, вскакивая на ноги, причём книги полетели во все стороны, — мы поможем… нам жаль…

Бросив мученический взгляд на Гарри и Рона, она поспешила из комнаты вслед за миссис Висли.

— Мы вроде домовых эльфов, — продолжая растирать свой затылок, пожаловался вполголоса Рон, когда они с Гарри пошли вдогонку. — Только без удовольствия от работы. Чем скорее эта свадьба закончится, тем счастливей я буду.

— Ага, — сказал Гарри, — тогда нам всего-то работы будет — Разделённые Сути искать… Это ж сущий праздник, разве не так?

Рон начал было смеяться, но при виде необъятной кучи свадебных подарков, ожидающих их в комнате миссис Висли, мигом прекратил.

Делакуры прибыли на следующее утро, в одиннадцать часов. Гарри, Рон, Эрмиона и Джинни к этому времени чувствовали к родным Флёр настоящую затаённую ненависть; и вследствие этого Рона погнали бегом наверх, чтобы он надел одинаковые носки, а Гарри заставили пригладить волосы. Когда они были сочтены достаточно приглядными, их выстроили на залитом солнцем дворе, ожидать гостей.

Гарри никогда ещё не видел, чтобы здесь было так прибрано. Ржавые котлы и старые резиновые сапоги, обычно валявшиеся в беспорядке у заднего крыльца, исчезли; вместо них по обе стороны двери стояли два новеньких куста Колыхальника в больших горшках. Хотя не было ни ветерка, они лениво шевелили листьями, красиво шурша. Цыплят заперли с глаз долой, двор подмели, видимая часть сада была подстрижена, выщипана и вообще прихорошена, хотя, Гарри, которому сад нравился как раз буйно заросшим, он казался опустевшим, особенно без его обычной банды озорующих гномов.

Гарри понятия не имел, сколько защитных чар было наложено и Орденом, и Министерством на Нору; всё, что он знал, это что сейчас магически переправиться прямо сюда никто не может. Поэтому мистер Висли отправился встречать Делакуров на вершину соседнего холма, куда они должны были прибыть Портключом. Первым звуком, известившим об их приближении, был смех в непривычно высоких тонах; оказалось, что это смеётся миссис Висли, которая появилась в воротах, нагруженная багажом и показывающая дорогу прекрасной светловолосой женщине в длинном лиственно-зелёном платье, надо полагать — матери Флёр.

— Маман! — закричала Флёр, бросаясь вперёд, чтобы её обнять. — Папа!

У мсье Делакура не было ничего от привлекательности его жены; он был ниже её на голову, но держался необычайно прямо, и у него была чёрная заострённая бородка. Впрочем, вид у него был добродушный. В своих ботинках на высоких каблуках он вприпрыжку подлетел к миссис Висли и дважды расцеловал её в обе щёки, заставив её смутиться.