Гарри Поттер и Дары Смерти

— Это Ксенофилиус Лавгуд, и он отец нашей подруги, — сказал Рон. Его задиристый тон обозначал, что тут не намерены смеяться над Ксенофилиусом, как бы на это ни провоцировали. — Пойдём потанцуем, — отрывисто добавил он, обращаясь к Эрмионе.

Она выглядела захваченной врасплох, но поблагодарила и встала. Они исчезли вдвоём в нарастающей толчее на танцплощадке.

— А, они теперь вместе? — спросил Крум, чуть-чуть смущённо.

— Э… вроде этого, — сказал Гарри.

— А ты кто? — спросил Крум.

— Барни Висли.

Они пожали друг другу руки.

— Слушай, Барни, ты этого Лавгуда хорошо знаешь?

— Нет, только сегодня встретились. А что?

Крум мрачно уставился поверх своего стакана на Ксенофилиуса, который болтал с несколькими волшебниками на противоположном краю танцплощадки.

— Потому что, — сказал Крум, — если бы он не был гость Флёр, я бы избил его, сразу здесь, за то, что надел этот гнусный знак на свою грудь.

— Знак? — спросил Гарри, тоже вглядываясь в Ксенофилиуса. Странный треугольный глаз поблёскивал у того на груди. — А что? Что в нём неправильного?

— Гринделввалд. Это знак Гринделввалда.

— Гринделвальд… Тёмный волшебник, которого одолел Дамблдор?

— Точно.

Мускулы на скулах Крума заработали, словно он что-то жевал; потом он сказал: — Гринделввалд убил много людей, моего деда, например. Конечно, он никогда не был могучим в этой стране, говорят, он боялся Дамблдора — и правильно, если посмотреть, как он кончил. Но это, — он показал пальцем на Ксенофилиуса, — это его знак, я опознал его сразу: Гринделввалд вырезал его на стене в Дурмштранге, когда он был там учеником. Некоторые идиоты срисовали его на свои книги и одежду, думая шокировать, сделать себя значительными — пока те из нас, кто потерял членов семьи из-за Гринделввалда, не поучили их хорошенько.

Крум угрожающе хрустнул пальцами и мрачно взглянул на Ксенофилиуса. Гарри был в недоумении. И чтобы отец Луны был сторонником Тёмных Искусств, казалось совершенно невероятным, и больше никто под навесом, похоже, не узнал треугольной подвески.

— Вы точно… э…уверены, что это Гринделвальдова…?

— Я не ошибся, — холодно сказал Крум, — я ходил мимо этого знака несколько лет, я знаю его хорошо.

— Ну, очень может быть, — сказал Гарри, — что Ксенофилиус не знает точно, что это за символ, Лавгуды, они… необычные. Он вполне мог где-нибудь его подцепить, и решить, что это вид в разрезе головы складкорогого стеклопа, или ещё что.

— Вид в разрезе от чего?

— Ну, сам не знаю, кто это, но он с дочкой ездил на каникулах их искать…

Гарри казалось, что он объясняет про Луну и её отца как-то неладно.

— Вот она, — он показал на Луну, которая продолжала танцевать одна, размахивая руками над головой, словно отгоняла комаров.

— Зачем она делает так? — спросил Крум.

— Наверное, хочет избавиться от Быстролома, — сказал Гарри, узнав знакомые движения.

Похоже, Крум не знал, серьёзно с ним Гарри говорит, или нет. Он вытащил палочку из-под мантии и с недобрым видом постучал ею себя по бедру; из конца палочки вылетели искры.

— Грегорович! — громко сказал Гарри, и Крум остолбенел, но Гарри был слишком возбуждён, чтобы обратить на это внимание. Воспоминание вернулось к нему при виде Крумовой палочки: Олливандер берёт её и внимательно рассматривает, перед Трехмаговым Турниром.

— Он тут зачем? — подозрительно спросил Крум.

— Изготовитель палочек!

— Я знаю это, — сказал Крум.

— Он сделал вашу палочку! Вот почему я подумал о Квиддитче…

Выражение у Крума стал ещё более подозрительное.

— Откуда ты знаешь, что мою палочку делал Грегорович?

— Я… вроде я читал где-то, — сказал Гарри. — В… в фанатовском журнале, — сымпровизировал он наугад, и Крум успокоился.

— Даже не помню, что я обсуждал мою палочку с поклонниками, — сказал он.

— Так… э… а где сейчас Грегорович?

Крум был озадачен.

— Он ушёл от дел несколько лет назад. Я был один из последних, кто купил палочку Грегоровича. Они лучшие — хотя я знаю, конечно, что вы, британцы, высоко ставите Олливандера.

Гарри не ответил. Он притворился, что, как Крум, наблюдает за танцорами, но сам напряжённо думал. Значит, Волдеморт высматривает выдающегося изготовителя волшебных палочек, а зачем — Гарри не нужно было далеко искать. Конечно, это было из-за того, что сотворила Гаррина палочка, когда Волдеморт гнался за ним в небесах. Палочка из падуба и с пером феникса победила одолженную палочку, случилось то, чего Олливандер не предвидел и не понял. Знает ли Грегорович больше? Может, он в самом деле искуснее Олливандера, знает секреты волшебных палочек, которые не знает Олливандер?

— Эта девица очень хорошо выглядит, — сказал Крум, возвращая Гарри к окружающей действительности. Крум показывал на Джинни, которая как раз присоединилась к Луне. — Она тоже тебе родня?

— Ага, — сказал Гарри, внезапно почувствова раздражение, — и она тут одного высматривает. Ревнивый тип. Здоровенный. С таким лучше не вздорить.

Крум хмыкнул.

— Какой смысл, — сказал он, допивая бокал и поднимаясь на ноги, — быть игроком в Квиддитч международного класса, когда всех симпатичных девиц уже разобрали?