Гарри Поттер и Дары Смерти

— Слушай, а ты чувствуешь его? — тихо спросил Рон, стиснув медальон в кулаке.

— О чём ты?

Рон передал хоркрукс Гарри. Через несколько мгновений Гарри понял, что хотел сказать друг. Это его собственная кровь пульсирует в венах, или он чувствует, как что-то бьётся внутри медальона, словно крошечное металлическое сердечко?

— Что мы с ним сделаем? — спросила Эрмиона.

— Спрячем его в безопасном месте, пока не придумаем, как уничтожить, — ответил Гарри и, хотя ему очень того не хотелось, накинул цепочку на шею и спрятал медальон под рубашку, чтобы его видно не было. Медальон устроился у него на груди, рядом с полученным от Хагрида кошельком.

— Я считаю, нам нужно по очереди нести караул снаружи, — вставая и потягиваясь, сказал Гарри. — И ещё неплохо бы подумать о еде. А ты оставайся, — резко добавил он, увидев, что лицо попытавшегося сесть Рона приобрело противный зеленоватый оттенок.

Аккуратно установив на столике в палатке Плутоскоп, полученный Гарри в подарок на день рождения, они с Эрмионой весь остаток дня по очереди за ним наблюдали. Но Плутоскоп молчал и не вертелся на своём кончике, и то ли из-за защитных и магглооталкивающих чар, которые наложила Эрмиона, то ли из-за того, что люди вообще редко появлялись в этих местах, но полянка в лесу оставалась пустынной, если не считать случайных птиц и белок. И к вечеру ничего не изменилось. В десять часов Гарри сдал пост Эрмионе, зажёг огонёк на конце палочки и вышел на пустынную полянку, где только летучие мыши, трепеща крыльями, пролетали через кусочек звёздного неба — единственный, видимый с их защищённой прогалины.

Гарри был голоден, и голова немного кружилась. В волшебной сумочке Эрмионы не было ну ничего съедобного, ведь предполагалось, что к вечеру они вернутся на площадь Мракэнтлен. Так что есть им было нечего, кроме грибов, которые Эрмиона собрала под ближайшими деревьями и сварила в котелке. После пары ложек Рон оттолкнул свою порцию, с таким видом, будто его сейчас стошнит; Гарри держался, чтобы не задеть чувств Эрмионы.

Тишину нарушили странное шуршание и ещё что-то вроде потрескивания веток. Гарри решил, что это скорее устраивают животные, а не люди, но крепко держал палочку наготове. Внутри у него всё тревожно сжалось — хотя там и так было паршиво, после похожих на резину грибов.

Совсем недавно он думал, что если они сумеют похитить Разделённую Суть, это будет радость, но почему-то её совсем не было; всё, что он чувствовал, сидя и вглядываясь в темноту (палочка освещала совсем немного), это тревогу о том, что будет дальше. Это было словно он шёл куда-то неделями, месяцами, может даже годами, а теперь, внезапно остановившись, вдруг понял, что сбился с пути.

Где- то лежат другие Разделённые Сути, но у него нет ни малейшего представления о том, где они могут быть. Он даже не знает, что они из себя представляют. А сейчас Гарри ну никак не понимает, как уничтожить ту единственную Суть, которую они нашли, ту, что лежит сейчас на его голой груди. Диковинно, что медальон не набирался тепла от его тела, но лежал на коже таким холодным, словно его только что вытащили из ледяной воды. Время от времени Гарри чувствовал, или, может, воображал, биение крошечного сердца — вразнобой с его собственным. Он сидел в темноте, наполняясь неясными предчувствиями. Гарри пытался сопротивляться им, отринуть их, но они возвращались вновь и вновь. Ни один из них не сможет жить, пока жив другой. Рон и Эрмиона, которые сейчас тихонько болтают в палатке у него за спиной, могут свернуть с пути, если захотят. А он не может. И сидящему в темноте, пытающемуся справиться со своими страхами и усталостью Гарри казалось, что Разделённая Суть на его груди отсчитывает оставшееся ему время… Глупо, — сказал он сам себе, — не думай об этом …

Шрам опять начало покалывать. Гарри испугался, что это от таких вот его мыслей, и попытался направить их в другое русло. Он подумал о бедном Кричере, который ждал, что они вернутся домой, а дождался Яксли. Будет ли эльф молчать, или расскажет Пожирателям Смерти всё, что ему известно? Гарри хотелось верить, что за прошедший месяц Кричер переменился к нему, что теперь он будет ему верен, но кто знает, что может произойти? Что, если Пожиратели пытали эльфа? Тошнотворные сцены закрутились у Гарри в голове, и от них он тоже попытался избавиться — ведь он ничем не мог помочь Кричеру. Они с Эрмионой уже решили не пытаться вызывать эльфа: вдруг вместе с ним появится и кто-нибудь из Министерства? У них не было основания считать, что при телепортации эльфов не бывает проколов — вроде притаскивания на площадь Мракэнтлен Яксли, уцепившегося за рукав Эрмионы.