Гарри Поттер и Дары Смерти

Она протянула обе руки, и Гарри стянул через голову золотую цепочку. В то мгновение, когда медальон перестал касаться его кожи, он почувствовал себя свободным и странно воспрянувшим духом. Он до этого даже не сознавал, что был весь в поту, и что у него было тяжело в животе — пока оба эти ощущения не исчезли.

— Лучше? — спросила Эрмиона.

— Ага, ещё как!

— Гарри, — сказала Эрмиона, опустившись перед ним на корточки и говоря таким голосом, какой напомнил Гарри посещение тяжело больного, — тебе не кажется, что он в тебя вселялся?

— Чего? Нет! — сказал Гарри, словно защищаясь. — Я помню всё, что делал, когда таскал его на себе. Я бы не знал, что я делаю, если бы он в меня вселился, верно? Джинни говорила мне, у неё бывало так, что она временами ничего не помнила.

— Ну-у-у, — сказала Эрмиона, разглядывая тяжёлый медальон. — Может, нам не следует его носить. Мы можем просто хранить его в палатке.

— Нам нельзя оставлять Разделённую Суть валяться где попало, — отчеканил Гарри. — Если мы её потеряем, или её украдут…

— Ой, хорошо, хорошо, — Эрмиона застегнула цепочку на свое шее и затолкала медальон с глаз долой себе под блузку. — Но мы будем носить её по очереди, так что ни у кого она не будет долго.

— Классно, — сказал Рон без всякого интереса. — А раз мы с этим разобрались, не будете ли вы добры раздобыть нам поесть?

— Прекрасно, но нам придётся отправиться за этим куда-нибудь ещё, — ответила Эрмиона, искоса взглянув на Гарри. — Это не дело — оставаться там, где, как мы знаем, кругом дементоры шастают.

Кончилось тем, что они расположились на ночлег в отдалённом поле у одинокой фермы, с которой они ухитрились стянуть яйца и хлеб.

— Но это же не воровство, правда? — спросила Эрмиона с тревогой в голосе, когда они устраивали бутерброды из яичницы и жареного хлеба. — Ведь я же подложила деньги под несушку?

Рон закатил глаза и проговорил набитым ртом: — Эр'м'на'а, 'е 'ери в 'олову, 'аслабся.

И конечно, расслабиться стало гораздо легче, теперь, когда они наелись в полное удовольствие. Вопрос о дементорах был забыт за вечерними шутками, и у Гарри было легко на душе, он думал о будущём без страха, когда заявил, что из них троих он в эту ночь будет дежурить первым.

Это было их первое столкновение с тем фактом, что полный желудок означает хорошее настроение, а пустой — уныние и перебранку. Гарри меньше всего удивлялся этому, ведь у Десли ему не раз приходилось сидеть голодным. Эрмиона вполне удовлетворительно выдерживала ночи, когда им доставались только ягоды или чёрствые бисквиты, разве что становилась чуть раздражительнее, и молчала суровее. А вот Рон, привыкший к обязательным трём вкусным трапезам в день, стараниями своей матери или Хогвартсовских домовых эльфов, от голода становился сразу и упрямым, и вспыльчивым. И когда нехватка еды совпадала с его очередью носить Разделённую Суть, он становился попросту неприятным.

— Ну и где следующая? — повторял он по каждому поводу. Сам он, похоже, не имел об этом никаких идей, и ждал, что Гарри и Эрмиона придут с готовыми планами, пока он сидит и переживает из-за нехватки еды. Соответственно Гарри и Эрмиона проводили бесплодные часы, пытаясь сообразить, где могли бы быть прочие Разделённые сути, и как уничтожить ту единственную, что они уже раздобыли; а как новых сведений у них не было, они всё чаще и чаще повторялись.

Поскольку Дамблдор сказал Гарри, что он уверен: Волдеморт спрятал свои Сути в местах, которые для него много значили, то они раз за разом перечисляли — получалось похожим на тоскливую молитву — все известные им места, в которых Волдеморт жил или которые посещал. Сиротский приют, где он родился и рос; Хогвартс, где он учился; магазин Борджина и Бёркса, где он работал, окончив школу; наконец, Албания, где он провёл годы своего падения. Вокруг этого и вертелись их рассуждения.

— Ага, давайте мотнём в Албанию. Страну обшмонать — от обеда до ужина времени вот так хватит! — саркастически заявил Рон.

— Там ничего быть не может. Он уже соорудил шесть Сутей до того, как потерял силу, и Дамблдор был уверен, что шестая Суть — змея, — сказала Эрмиона. — И мы знаем, что змея — не в Албании, она обычно при Вол…

— Я ж просил так не говорить!

— Ладно! Змея обычно при Сам-Знаешь-Ком — доволен?

— Нет чтобы очень.

— И я не верю, чтобы он прятал что у Борджина и Бёркса, — сказал Гарри, который обосновывал это уже много раз, но повторил, просто чтобы нарушить неприятную тишину. — Борджин и Бёркс — эксперты в Тёмных вещах, они бы распознали Разделённую Суть мигом и без ошибки.

Рон демонстративно зевнул. Подавив сильнейшее желание чем-нибудь в него запустить, Гарри пошёл дальше гнуть своё: — Я по-прежнему уверен, что он мог спрятать что-то в Хогвартсе.

Эрмиона вздохнула.

— Но Дамблдор уж точно бы там её нашёл, Гарри!

Гарри повторил аргумент, которым он всегда подтверждал свою теорию:

— Дамблдор же сказал, вот прямо передо мной, что он никогда не считал, что знает все секреты Хогвартса. И я говорю вам, что если и есть место, которое для Вол…

— Ой!