Гарри Поттер и Дары Смерти

Погода становилась всё холоднее и холоднее. Они не рисковали надолго задерживаться в одном месте, и поэтому, вместо того, чтобы остаться на юге Англии, где худшей из неприятностей была твёрдая замёршая земля, они продолжали блуждать по всей стране, забираясь на горные склоны, где дождь со снегом бил по палатке, в широкие, плоские болота, где палатку затопляло холодной водой, на крошечный островок посреди озера в Шотландии, где за ночь палатку наполовину занесло снегом. Им уже случалось видеть рождественские ёлки, мигающие огнями в окнах гостиных, когда наконец вечером Гарри решился ещё раз предложить то последнее направление, которое представлялось ему неразведанным. Они как раз необычно хорошо поели: Эрмиона, надев Плащ-невидимку, наведалась в супермаркет (на выходе скрупулёзно отсчитав деньги в открытую кассу), и Гарри подумал, что на сытый желудок, после спагетти по-болонски и консервированных груш, убедить её будет легче, чем обычно.

Он также предусмотрительно предложил сделать передышку, и несколько часов не носить Разделённую Суть; сейчас медальон свисал со спинки кровати.

— Эрмиона?

— Угу, — Эрмиона забралась с ногами в одно из расшатанных кресел, и читала Сказания Бидла, Барда. Гарри представить не мог, что ещё она может извлечь из этой книжки, которая была, в конце-то концов, совсем не толстая, но Эрмиона явно что-то в ней расшифровывала, потому что на подлокотнике кресла лежал раскрытый Словарь заклинателя.

Гарри прочистил горло. Он чувствовал себя в точности так же, как несколько лет назад, когда спрашивал профессора Мак-Гонагалл, сможет ли он пойти в Хогсмид, хотя ему не удалось упросить Десли подписать ему разрешение.

— Эрмиона, я тут подумал, и…

— Гарри, ты бы смог мне тут помочь?

Эрмиона явно его не слушала. Она наклонилась вперёд и протянула ему Сказания Бидла, Барда.

— Взгляни на этот символ, — сказала она, показывая на верх страницы. Над тем, что Гарри принял за название рассказа (не умея читать руны, он не был в этом уверен) было изображено что-то вроде треугольного глаза со зрачком, перечёркнутым вертикальной линией.

— Эрмиона, я ж никогда не проходил Древние Руны.

— Я знаю; но это не руна, и в Словаре её тоже нету. Я раньше думала, что это картинка в книге, глаз нарисован, но сейчас я так не думаю! Это чернила, смотри, кто-то его тут начертил, он не всегда был в книжке. Подумай, ты раньше ничего такого не видел?

— Нет… Хотя, подожди. — Гарри всмотрелся получше. — Это не тот символ, который Лунин папа таскал на шее?

— Ну, я тоже об этом подумала!

— Тогда это знак Гринделвальда.

Эрмиона уставилась на него, открыв рот:

— Что?

— Мне Крум говорил…

Гарри пересказал историю, которую слышал от Виктора Крума на свадьбе. Эрмиона была ошеломлена.

— Знак Гринделвальда?

Она смотрела на Гарри, на таинственный символ, снова на Гарри. — Я никогда не слышала, что у Гринделвальда знак. Нигде, что я о нём читала, ничего такого не упоминалось.

— Ну, я же сказал, Крум посчитал, что это тот символ, что был вырезан на стене в Дурмштранге, и что его там изобразил Гринделвальд.

Эрмиона откинулась в кресле и наморщила лоб.

— Очень странно. Если это знак Тёмной Магии, что он делает в сборнике детских сказок?

— Ну да, загадочно. И как ты думаешь, Скримджер его узнал? Он был Министром, он должен был разбираться в Тёмных вещах.

— Я знаю… Может, он, как и я, думал, что этот глаз. Тут во всех рассказах маленькие картинки над заголовками.

Эрмиона ничего не ответила, но продолжила рассматривать странный знак. Гарри повторил попытку:

— Эрмиона?

— Хмм?

— Я тут подумал… Я… Я хочу пойти в Годрикову Лощину.

Она подняла на него глаза, но её взгляд был рассеянным, и Гарри был уверен, что она продолжает думать о таинственном знаке в книге.

— Да, — сказала она. — Да, я тоже об этом размышляла. Я точно думаю, что нам это нужно.

— Ты меня хорошо расслышала? — спросил Гарри.

— Конечно расслышала. Ты хочешь пойти в Годрикову Лощину. Я согласна. Я думаю, нам это нужно, в смысле, что мне не придумать никакого другого места, где это ещё может быть. Это будет опасно, но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это — там.

— Э-э-э… Что — там? — спросил Гарри.

Теперь она выглядела такой же изумленной, каким он сам себя чувствовал.

— Да меч, Гарри! Дамблдор, должно быть, знал, что ты захочешь туда вернуться, и ещё я думаю, ведь Годрикова Лощина — это где Годрик Гриффиндор родился…

— В самом деле? Гриффиндор родом из Годриковой Лощины?

— Гарри, ты когда-нибудь открывал Историю Магии?

— Э-э-э… — улыбнулся он, впервые, как ему подумалось, за последние несколько месяцев. Мускулы на его лице казались странно жёсткими. — Открывал, наверное… знаешь, когда купил… только один раз…