Гарри Поттер и дары Смерти

Гарри пригнулся, и гоблин вскарабкался ему на спину, сцепив руки у него на горле. Рукрюк не был тяжёлым, но Гарри было неприятно чувствовать его и ту неожиданную силу, с которой он забрался вверх. Гермиона вытащила из бисерной сумочки плащ-невидимку и набросила на них обоих.

— Идеально, — сказала она, нагибаясь, чтобы проверить, не видны ли ноги Гарри. — Ничего не вижу. Пойдём.

Гарри повернулся на месте с Рукрюком на плечах, изо всех сил сосредотачиваясь на "Дырявом котле", постоялом дворе у входа в Косой переулок. Они погрузились в давящую тьму, гоблин вцепился в него ещё крепче, а через несколько секунд Гарри ощутил под ногами мостовую и открыл глаза на Чаринг-Кросс-роуд. Вокруг сновали магглы с кислыми раноутренними лицами, даже не подозревая о существовании постоялого дворика. Бар в "Дырявом котле" был почти пуст. Том, сгорбленный и беззубый хозяин заведения, натирал стаканы за барной стойкой. Пара колдунов, вполголоса переговаривавшихся в дальнем конце бара, взглянули на Гермиону и снова исчезли в своём тёмном углу.

— Мадам Лестранж, — пробормотал Том, услужливо склоняя голову, когда Гермиона задержалась около него.

— Доброе утро, — ответила Гермиона, и Гарри, под плащом с Рукрюком на закорках пробираясь мимо Тома, заметил, что бармен удивлён.

— Слишком вежливо, — шепнул Гарри на ухо Гермионе, когда они вышли из гостиницы на задний двор. — Надо обращаться с людьми, как с отбросами!

— Ладно, ладно!

Гермиона вынула палочку Беллатрикс и постучала по кирпичу в ничем не примечательной стене перед ними. Кирпичи в ней тут же закрутились и завертелись. Среди них появилась дыра, и она всё расширялась и расширялась, пока не превратилась в арку, которая вела на узкую мощёную булыжником улочку, Косой переулок. Было тихо, магазины только открылись, и никто ещё не вышел за покупками. Мощёная булыжником извилистая улица теперь сильно отличалась от того оживлённого местечка, которое посетил Гарри так много лет назад перед своим первым семестром в Хогвартсе. Никогда ещё столько магазинов здесь не было заколочено, зато со времён его последнего визита появилось несколько новых заведений, посвящённых тёмным искусствам. С плакатов, которыми были заклеены многие окна, на Гарри смотрело его собственное лицо, сопровождаемое неизменной надписью:

"НЕЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ЛИЦО НОМЕР ОДИН".

Тут и там в дверях лавочек жались какие-то люди в лохмотьях. Гарри слышал, как они жалобно выпрашивали у редких прохожих золото, уверяя, что они действительно волшебники. У одного была окровавленная повязка на глазу. Друзья двинулись по улице, и нищие, завидев Гермиону, как будто растворялись перед ней, опуская на лица капюшоны и убегая как можно быстрее. Гермиона с любопытством смотрела им вслед, пока человек с окровавленной повязкой, шатаясь, не преградил ей путь.

— Мои дети, — надсаженным голосом, как безумный, взвыл он, наставив на неё палец. — Где мои дети? Что он с ними сделал? Ты же знаешь, ты знаешь!

— Я… но я действительно… — запинаясь, пробормотала Гермиона.

Нищий кинулся на неё, метя в горло. Вдруг раздался грохот, мелькнула красная вспышка, и он отлетел назад, упав без чувств навзничь. Рядом стоял Рон, всё ещё держа волшебную палочку в протянутой руке, и борода не могла скрыть потрясения, написанного у него на лице. По обеим сторонам улицы в окнах появились лица; кучка зажиточного вида прохожих, подобрав полы мантий, мелкой рысью припустили прочь с места происшествия. Да, незаметным появление заговорщиков в Косом переулке назвать было нельзя. Гарри подумал уже, не лучше ли пока уйти и попробовать придумать другой план. Но не успели они ни шевельнуться ни посоветоваться, как позади раздался крик:

— Вот это да, мадам Лестранж!

Гарри повернулся, и Рукрюк покрепче вцепился ему в шею. К ним направлялся высокий худощавый волшебник с пышной шапкой седых волос и длинным острым носом.

— Это Треверс, — прошипел гоблин Гарри на ухо, но тот не припоминал, кто такой Треверс. Гермиона же выпрямилась в полный рост и, вложив в свои слова столько презрения, сколько смогла, ответила:

— Что вам нужно?

Треверс остановился как вкопанный — ему явно только что нанесли публичное оскорбление.

— Он тоже пожиратель смерти! — еле слышно сказал Рукрюк, и Гарри, боком пододвинувшись к Гермионе, передал это ей на ухо.

— Я всего лишь хотел вас поприветствовать, — холодно ответил Треверс, — но если моё присутствие вам неприятно…

Теперь Гарри узнал его голос: Треверс был одним из пожирателей смерти, которых вызвали в дом Ксенофилия.

— Нет-нет, вовсе нет, Треверс, — поспешно отозвалась Гермиона, стараясь загладить свою оплошность. — Здравствуйте.

— Ну, признаюсь, я удивлён видеть вас на воле, Беллатрикс.

— В самом деле? И почему же? — спросила Гермиона.

— Ну, — кашлянув, ответил Треверс, — я слышал, что обитателей Поместья Малфоев заточили в доме — после этого… э… побега.

Гарри мысленно внушал Гермионе не терять самообладания. Если это правда, и Беллатрикс не полагается показываться на людях…