Гарри Поттер и Дары Смерти

— Исключено, — отрезал Люпин. Рон просиял, а Гарри вздохнул с облегчением. — Если б так, они бы, помимо всего прочего, точно знали, что Гарри здесь. Но я не понимаю, как вас выследили до Тотнэм-Корт-роуд. Это настораживает, всерьёз настораживает.

Он явно встревожился, но, по мнению Гарри, с этим вопросом можно было подождать.

— Расскажите лучше, что нового. Папа Рона сообщил, что семья в безопасности, а больше мы ничего не знаем.

— Ну, Кингсли всех спас, — отозвался Люпин. — Большинство гостей, спасибо ему, успели дезаппарировать.

— А кто явился? Упивающиеся Смертью или министерские? — спросила Гермиона.

— И те и другие, но это, по сути, сейчас одно и то же, — ответил Люпин. — Около дюжины, но, Гарри, они не знали, что ты был на свадьбе. До Артура дошли слухи, что они пытали насчёт тебя Скримджера и только потом убили. Если это правда, значит, он тебя не выдал.

Гарри посмотрел на Рона и Гермиону: судя по лицам, они тоже были ошеломлены и благодарны. Гарри никогда особо не любил Скримджера, но, если слухи верны, тот перед смертью пытался его защитить.

— Упивающиеся Смертью обыскали «Гнездо» сверху донизу, — продолжал Люпин. — Нашли упыря, но не захотели подходить к нему близко, а потом часами нас допрашивали. Выведывали о тебе, Гарри, но, естественно, никто, кроме Ордена, не знал, что ты там был. А пока они терзали гостей, другие Упивающиеся Смертью отправились по домам всех членов Ордена. Все живы, — добавил он торопливо, опережая вопрос, — но жестокости хватало. Сожгли дом Дедала Диггла, которого, как вы знаете, там не было, и пытали семью Бомс. Опять же хотели выяснить, куда ты от них отправился. С ними всё нормально. Потрясены, конечно, но в целом ничего.

— Упивающиеся Смертью прорвались сквозь их защиту? — удивился Гарри, вспомнив, сколь несокрушима была оборона дома той ночью, когда он свалился в сад к родителям Бомс.

— Ты пойми, на стороне Упивающихся Смертью сейчас всё министерское могущество, — сказал Люпин. — У них есть право налагать самые жестокие заклятия, не опасаясь ни опознания, ни ареста. Они не только прорвались, но и прямо объявили, зачем явились.

— А они хоть потрудились придумать, под каким предлогом пытают людей? — напряжённо спросила Гермиона.

— Ну... — замялся Люпин и достал сложенный «Оракул». — Вот. — Он толкнул газету через стол к Гарри. — Рано или поздно вс` равно узнаешь. Вот их оправдание.

Гарри развернул газету. На первой полосе красовалась его физиономия во всю страницу, а над ней заголовок:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОПРОСА В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ АЛЬБУСА ДУМБЛЬДОРА 

Рон и Гермиона взревели от негодования, но Гарри молча отложил газету. Дальше читать не хотелось; он и так догадывался, что в статье. Убийцу Думбльдора знали только те, кто был на вершине башни, а свидетели, о чём Рита Вритер уже поведала всему колдовскому миру, видели, как Гарри убегал с места преступления.

— Мне очень жаль, Гарри, — сказал Люпин.

— Значит, Упивающиеся Смертью захватили и «Оракул»? — яростно спросила Гермиона.

Люпин кивнул.

— И люди не понимают, что происходит на самом деле?

— Переворот произошёл гладко и практически незаметно, — ответил Люпин. — Убийство Скримджера замалчивается, официальная версия — уход в отставку. А сменил его Донельз Ретивс — он под проклятием подвластия.

— Что ж Вольдеморт сам не стал министром магии? — поинтересовался Рон.

Люпин засмеялся:

— Ему не нужно, Рон. По сути, он и есть министр, но зачем ему сидеть в кресле? О повседневных делах заботится марионетка Ретивс, а Вольдеморт меж тем расширяет сферы влияния. Естественно, многие поняли, что случилось: за последние несколько дней политика министерства слишком круто изменилась, и люди шепчутся, что за этим стоит Вольдеморт. Но в том и беда: они шепчутся. Они не доверяют друг другу, страшатся высказаться откровенно — вдруг подозрения верны? Тогда их семьи окажутся под ударом. Да, Вольдеморт ведёт очень умную игру. Сев в министерское кресло, он рисковал бы вызвать открытое противостояние. Оставаясь в тени, он сеет замешательство, неуверенность, страх.

— И новая политика министерства, — сказал Гарри, — врагом колдовского мира вместо Вольдеморта объявить меня.

— Это определённо часть программы, — подтвердил Люпин. — Гениальный ход. Теперь, когда Думбльдор умер, ты, мальчик, который остался жив, мог бы стать символом сопротивления чёрным силам. Но Вольдеморт намекнул, что ты причастен к смерти былого героя, и не только назначил цену за твою голову, но и посеял сомнения и смятение среди твоих защитников... А новое министерство тем временем начало кампанию против муглорождённых. — Люпин указал на «Оракул»: — Поглядите на второй полосе.

Гермиона перевернула страницу с тем же отвращением, с каким брала в руки «Тайны наичернейшей магии».