Гарри Поттер и Кубок Огня

— А это означает, — медленно проговорил Думбльдор, не сводя глаз с Гарри, — что перед тобой должен был так или иначе вновь появиться Седрик Диггори.

Гарри ещё раз кивнул.

— Диггори ожил? — встрепенулся Сириус.

— Нет такого заклинания, которое способно вернуть умершего к жизни, — тяжело вздохнул Думбльдор. — Тут могло быть лишь некое эхо. Из палочки могла появиться тень живого Седрика... я прав, Гарри?

— Он со мной заговорил, — сказал Гарри. Его вдруг снова затрясло. — Привидение Седрика, или что это было, заговорило со мной.

— Эхо, — объяснил Думбльдор, — сохранившее внешний вид и характерные черты Седрика. Видимо, появились и другие призраки... более давних жертв Вольдеморта...

— Старик. — Горло Гарри больно сжалось. — Берта Джоркинс. И ещё...

— Твои родители? — тихо спросил Думбльдор.

— Да, — ответил Гарри.

Сириус до боли сжал его плечо.

— Последние убийства, выполненные палочкой, — покивал Думбльдор. — В обратном порядке. Появились бы и другие, если бы связь сохранилась. Очень хорошо, Гарри. И что же сделали эти... тени?

Гарри рассказал, как тени бродили у стен золотой клетки, как Вольдеморт боялся их, как тень отца подсказала Гарри, что делать; о последней просьбе Седрика тоже рассказал.

И почувствовал, что больше не в силах говорить. Оглянулся на Сириуса. Тот сидел, закрыв лицо руками.

Янгус, оказывается, спорхнул с колена Гарри на пол и положил красивую голову на повреждённую ногу. В рану, оставшуюся от паука, покатились крупные перламутровые слёзы. Боль исчезла. Рана затянулась. Нога зажила.

— Я не могу не повторить, — произнёс Думбльдор, а феникс перелетел обратно на насест, — ты продемонстрировал безграничную храбрость превыше всех моих ожиданий. Такую же храбрость, как те, кто погиб в сражениях с Вольдемортом в дни его наивысшего могущества. Ты взвалил на себя ношу, которая под силу лишь взрослому колдуну, и ты справился с ней — ты сделал для нас всё, на что мы вправе рассчитывать. Сейчас мы пойдём в лазарет. Я не хочу, чтобы сегодня ты ночевал в общей спальне. Тебе необходимо сонное зелье и полный покой... Сириус, хочешь остаться с ним?

Сириус кивнул. Он снова превратился в большого чёрного пса, вместе с Гарри и Думбльдором вышел из кабинета, и они зашагали вниз по лестнице в лазарет.

Думбльдор открыл дверь, и Гарри увидел миссис Уизли, Билла, Рона и Гермиону, окруживших затурканную мадам Помфри. От неё, видимо, требовали ответа, где Гарри и что с ним случилось.

Едва вошли Гарри, Думбльдор и чёрный пёс, все круто развернулись, и миссис Уизли приглушённо вскрикнула:

— Гарри! О Гарри!

Она бросилась к нему, но Думбльдор преградил ей дорогу.

— Молли, — сказал он, выставив ладонь, — выслушай, будь добра. Гарри пережил тяжелейшее испытание. И ему только что пришлось пережить его вновь, когда он всё мне рассказывал. Сейчас ему нужны сон, покой и тишина. Если он хочет, чтобы вы, — Думбльдор повернулся к Рону, Гермионе и Биллу, — остались с ним — пожалуйста. Но никаких расспросов, пока он не будет в состоянии отвечать, и уж, разумеется, не сегодня.

Миссис Уизли кивнула. Она побелела как полотно.

Потом грозно повернулась к Рону, Гермионе и Биллу, как будто те шумели, и страшным шёпотом произнесла:

— Вы слышали?! Ему нужен покой!

— Директор, — обратилась к Думбльдору мадам Помфри, с изумлением взирая на чёрного пса, — а что, позвольте спросить...

— Эта собака побудет с Гарри, — только и ответил Думбльдор. — Уверяю вас, она очень хорошо выдрессирована. Гарри... я подожду, пока ты ляжешь.

Гарри захлестнула невыразимая благодарность. Думбльдор пресёк расспросы, спасибо ему. Нет, Гарри не хотел, чтобы все ушли, но самая мысль о том, чтобы опять пересказывать, переживать заново, была невыносима.

— Гарри, я вернусь, как только повидаю Фуджа, — сказал Думбльдор. — Я хочу, чтобы ты и завтра оставался здесь, пока я не поговорю с учащимися. — И он ушёл.

Мадам Помфри отвела Гарри к ближайшей койке. В дальнем углу неподвижно лежал настоящий Хмури. Рядом на тумбочке располагались деревянная нога и волшебный глаз.

— Как он? — спросил Гарри.

— Поправится, — заверила мадам Помфри. Она выдала Гарри пижаму и закрыла шторы. Он снял мантию, натянул пижаму и залез в постель. Вошли Рон, Гермиона, Билл, миссис Уизли и чёрный пёс. Расселись вокруг. Рон и Гермиона глядели на Гарри опасливо, почти в страхе.

— Я в порядке, — успокоил он их, — просто устал.

Глаза миссис Уизли наполнились слезами, и она безо всякой нужды разгладила простыню.

Мадам Помфри вернулась из кабинета с кубком и пузырьком пурпурной жидкости.

— Надо выпить всё, Гарри, — объявила она. — Это для сна без сновидений.

Гарри принял у неё из рук кубок и глотнул. Тотчас навалилась сонливость. Всё кругом подёрнулось дымкой; лампы в палате добродушно подмигивали сквозь шторы; тело утопало в пуховой перине. Он не успел допить, не успел произнести ни слова — его утянуло в глубокий-глубокий сон.