Гарри Поттер и Орден Феникса

Комната была погружена в полутьму, причудливые серебряные инструменты, стоящие на столах не издавали ни звука, тем более странно, что обычно они жужжали и пускали дымовые колечки. Развешанные по стенам портреты старых Директоров и Директрис сладко дремали в своих рамах. За дверью на своей жердочке, спрятав голову под крыло, прикорнула великолепная красно-золотая птица размером с лебедя.

— О, это Вы, профессор МакГонаголл…и… ах…

Думбльдор сидел за столом в кресле с высокой спинкой, склонившись над освещенными свечами, разложенными перед ним бумагами. И хотя он был в роскошной лилово-золотой мантии, наброшенной прямо поверх кипенно-белой ночной рубашки, но вовсе не выглядел спросонья, впившись проницательным взглядом своих светло-голубых глаз в лицо профессора МакГонаголл.

— Профессор Думбльдор, у Поттера было… был кошмар, — произнесла она. — Он говорит…

— Это не был кошмар, — воскликнул Гарри.

Профессор МакГонаголл обернулась к нему, слегка нахмурившись.

— Ну хорошо, Поттер, тогда, сами расскажите обо всем Директору.

— Я…ну, я спал… — произнес он, стараясь, чтобы его ужас и отчаяние стали понятными Думбльдору. И с раздражением заметил, что Директор, вместо того, чтобы смотреть на него, изучает свои сцепленные в замок пальцы. — Но это был не просто сон… это было по-настоящему… я видел, как это случилось… — он глубоко втянул в себя воздух. — На отца Рона… на мистер Уизли…напала гигантская змея.

Произнесенные слова будто зазвенели в воздухе, показались смешными, если не просто комичными. В наступившей за ними тишине, Думбльдор откинулся в кресле, задумчиво уставившись в потолок. Потрясенный побледневший Рон перевел взгляд с Гарри на Думбльдора.

— Как ты увидел это? — все еще не глядя на Гарри, спокойно переспросил Думбльдор.

— Ну… я не знаю, — начиная злиться — разве это имеет значение? ответил Гарри. — Полагаю, прямо внутри своей головы…

— Ты не понял меня, — так же спокойно произнес Думбльдор. — Я имею ввиду… можешь ли ты вспомнить…эээ… с какой точки ты видел происшедшее нападение? Ты находился возле жертвы, или, возможно, наблюдал эту сцену сверху?

У Гарри от этого любопытного вопроса даже челюсть отвисла. Выходило, будто, Думбльдор знал….

— Я был змеей, — ответил Гарри. — Я видел все происшедшее с точки зрения змеи.

Никто не произнес и слова, пока Думбльдор, взглянув на бледного от ужаса Рона, не поинтересовался:

— Артур серьезно пострадал?

— Да, — решительно ответил Гарри.

Почему они все не могут понять, неужели до них не доходит, сколько крови может вытечь из человека, в которого глубоко вонзились клыки? И почему Думбльдор не сделает одолжение, и не посмотрит прямо на него?

Но Думбльдор вскочил так быстро, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, и обратился к одному из старых портретов, подвешенных где-то под потолком:

— Эверард? — воскликнул он. — И ты тоже, Дайли!

Волшебник с болезненным лицом и короткой черной челкой и пожилая ведьма с длинными серебристыми локонами в раме возле него, секунду назад, казавшиеся глубоко спящими, немедленно открыли глаза.

— Вы слышали? — спросил Думбльдор.

Колдун кивнул, ведьма добавила:

— Ну, разумеется.

— Человек с рыжими волосами и в очках, — произнес Думбльдор. — Эверард, вы должны поднять тревогу и удостовериться, что он найден именно теми, кем нужно…

Оба кивнули и исчезли за рамами, но вместо того, чтобы появиться на соседней картине (как чаще всего случалось в Хогвардсе) вновь никто не показался. Теперь в одной раме остался лишь темный занавес, а в другой только прекрасное кожаное кресло. Гарри заметил, что большинство оставшихся Директоров и Директрис на стенах, хоть усиленно храпят и для убедительности даже пускают слюни, насторожено приглядывали за ним из-под полуопущенных век, и понял с кем велись разговоры до того, как МакГонаголл постучалась в эту дверь.

— Эверард и Дайлис были самыми выдающимися Главами Хогвардса, — пояснил Думбльдор, стремительно обогнув Гарри, Рона и профессора МакГонаголл, чтобы приблизится к великолепной птице, спящей на жердочке возле двери. — Их известность такова, что у обоих есть портреты, висящие на стенах в других важных колдовских учреждениях. А потому, имея возможность свободно передвигаться между своими собственными портретами, они вполне могут рассказать нам о том, что происходит где бы то ни было…

— Но мистер Уизли может быть где угодно! — воскликнул Гарри.

— Пожалуйста, сядьте, все трое, — произнес Думбльдор, будто не услышав слов Гарри. — Возможно, Эверард с Дайтис не успеют обернуться за несколько минут. Профессор МакГонаголл, не будете ли Вы так любезны, сотворить несколько дополнительных кресел.