Гарри Поттер и Орден Феникса

Внезапно до Гарри дошло, кого именно скрывает занавес. Он заозирался по сторонам, в поисках того, что могло бы отвлечь его спутников и позволить Невиллу незамеченным покинуть палату, но Рон, уже оглянувшийся на звук знакомой фамилии «Лонгботом», прежде, чем Гарри успел остановить его, заорал:

— Невилл!

Невилл подскочил и весь сжался, словно защищаясь от пули, чуть его не задевшей.

— Это мы, Невилл! — просиял Рон, вскакивая на ноги. — Ты видел…? Здесь Локхарт! А ты кого навещал?

— Это твои друзья, Невилл, душка? — любезно осведомилась бабушка Невилла.

Невилл выглядел так, словно мечтал оказаться в любой точке земного шара, лишь бы подальше отсюда Его щеки залил багровый румянец, а глаза старались смотреть куда угодно, только не на друзей.

— Ах да, — произнесла его бабушка, внимательно разглядывая Гарри, и протянув ему сморщенную, как птичья лапка, руку для приветствия. — Да, да, конечно же, я знаю тебя. Невилл очень высоко о тебе отзывался.

— Эээ… спасибо, — ответил Гарри, пожимая ей руку.

Невилл смотрел не на него, а в пол, все больше багровея лицом.

— А вы двое, наверняка, Уизли, — продолжила миссис Лонгботтом, царственно протягивая руку Рону и Джинни. — Да, я знаю ваших родителей… не слишком хорошо, конечно…но они хорошие люди, очень хорошие люди… а ты, должно быть, Гермиона Грэйнжер?

Гермиону поразило, что миссис Лонгботтом знает и ее имя тоже, однако она мужественно пожала ей руку.

— Да, Невилл рассказывал мне о тебе. Ты ведь помогла ему выбраться из нескольких затруднительных положений, так ведь? Он хороший мальчик, — добавила она, бросив суровый взгляд на Невилла. — Но, боюсь, что у него нет талантов его отца, — она дернула головой в сторону кроватей за занавесью, и стервятник на ее шляпе беспокойно заколыхался.

— Что? — пораженно воскликнул Рон. (Гарри хотел было наступить ему на ногу, но такие вещи гораздо труднее сделать незаметно, когда на тебе надеты джинсы, а не мантия). — В том углу твой папа, Невилл?

— Как это понимать? — резко спросила миссис Лонгботтом. — Ты не рассказывал друзьям о своих родителях, Невилл?

Невилл тяжело вздохнул, взглянул на потолок и отрицательно покачал головой. Гарри не мог припомнить чтобы когда-нибудь жалел кого-нибудь так же сильно, как сейчас Невилла, но помочь ему выбраться из этой ситуации казалось совершенно невозможным.

— Здесь нечего стыдится! — сердито воскликнула миссис Лонгботтом. — Ты должен гордится, Невилл, гордится! Они бы не отдали свое здоровье и рассудок, если б знали, что их сын будет их стыдиться!

— Я не стыжусь, — выдавил слабым голосом Невилл, все еще глядя куда угодно, только не на Гарри и остальных.

Рон даже поднялся на цыпочки, чтобы разглядеть обитателей тех двух кроватей.

— Что ж, ты нашел довольно странный способ выразить это! — произнесла миссис Лонгботтом. — Мой сын и его жена, — высокомерно произнесла она, повернувшись к Гарри, Рону, Гермионе и Джинни. — Были замучены до потери рассудка последователями Сами-Знаете-Кого.

Гермиона и Джинни одновременно закрыли рты ладонями. Рон прекратил выворачивать шею в надежде увидеть родителей Невилла и выглядел ужасно подавленным.

— Они были Аврорами, очень уважаемыми людьми в волшебном сообществе, — продолжила миссис Лонгботтом. — Очень одаренная была пара. Я… да, Алиса, дорогая, что такое?

Пошатываясь, к ним неуверенно подошла мать Невилла в ночной сорочке. У нее больше не было того пухлого, радостного лица, которое Гарри запомнил по старой фотографии первого Ордена Феникса. Теперь ее лицо с огромными глазами стало худым и изможденным, а побелевшие волосы свисали тонкими безжизненными прядями. Казалось, она не желала говорить, а может, просто, не могла, но робко придвинулась к Невиллу, держа что-то в протянутой руке.

— Снова? — утомленно спросила миссис Лонгботтом. — Очень хорошо, Алиса, милая, очень хорошо… Невилл, возьми, что бы это ни было.

Но Невилл уже и так протянул руку, в которую его мать вложила пустые обертки от Лучших Надувательских Жвачек Друбла.

— Очень мило, дорогая, — фальшиво бодрым голосом поблагодарила ее бабушка Невилла, ласково похлопывая невестку по плечу.

Только Невилл произнес очень тихо:

— Спасибо, мама.

Его мать, пошатываясь, вернулась в постель, бормоча что-то нечленораздельное себе под нос. Невилл смерил друзей взглядом, в котором читался вызов, словно ждал, что они посмеются над ним, но Гарри не видел в своей жизни ничего менее забавного.

— Думаю, нам лучше уйти, — вздохнула миссис Лонгботтом, подтягивая длинные зеленые перчатки. — Очень приятно было с вами познакомиться. Невилл, выброси обертку в корзину, она тебе их уже столько надавала, что всю комнату можно оклеить.

Но, когда они уходили, Гарри заметил, как Невилл засунул обертку себе в карман.

Дверь за ними закрылась.

— Я даже не догадывалась, — чуть не плача, произнесла Гермиона.

— Я тоже, — хрипло согласился с нею Рон.

— И я, — прошептала Джинни.

Все посмотрели на Гарри.