Гарри Поттер и Орден Феникса

Дубовая входная дверь распахнулась. Студенты быстро расступились перед показавшимся на входе Думбльдором. Что он делал снаружи Гарри не мог даже предположить, но было что-то впечатляющее в том, чтобы увидеть его в дверном проеме на фоне странно туманной ночи. Оставив двери широко распахнутыми, он прошагал сквозь толпу наблюдателей к дрожащей, красной от слез профессору Трелоуни, раскачивающейся на своем сундуке, и стоящей неподалеку профессору МакГонаголл.

— Вы, профессор Думбльдор? — неприятно хохотнула Умбридж. — Боюсь, вы не поняли расстановки сил. У меня здесь… — она вытащила свиток пергамента из рукава своей мантии. — Приказ об увольнении, подписанный Министром Магии. По условиям образовательного декрета за номером двадцать три, Верховный Инквизитор Хогвардса имеет власть инспектировать, ставить на испытательный срок и увольнять тех учителей, которых она…как здесь сказано — я… не считает соответствующими стандартам, необходимым Министерству Магии. Я решила, что профессор Трелоуни вылетела из состязаний. И я ее уволила.

К огромному удивлению Гарри, Думбльдор продолжал улыбаться. Он опустил глаза на профессора Трелоуни, все еще всхлипывающей и задыхающейся от слез на своем сундуке, и произнес:

— В чем-то вы, конечно, правы, профессор Умбридж. Как Верховный Инквизитор вы можете увольнять моих учителей. Но у вас, надо заметить, нет никакого права отсылать из замка. Боюсь, — продолжил он, учтиво кивнув, — Это право все еще принадлежит Директору, и я желаю, чтобы профессор Трелоуни осталась жить в Хогвардсе.

И тут, профессор Трелоуни выдавила дикий смешок, утонувший в приступе икоты.

— Нет…нет, я п….пойду, Думбльдор! Я п…покину Хогвардс и п…попытаю…где-нибудь…удачу…

— Нет, — резко бросил Думбльдор. — Я хочу, чтобы ты осталась, Сивилла.

Он повернулся к профессору МакГонаголл.

— Могу я просить Вас сопроводить Сивиллу наверх, профессор МакГонаголл?

— Конечно, ответила МакГонаголл. — Вставай, Сивилла..

Профессор Спаржелла выскочила из толпы и подхватила профессора Трелоуни под другую руку. Вместе они сопроводили ее мимо Умбридж вверх по мраморной лестнице. Профессор Флитвик стремглав бросился за ними, выставив перед собой палочку; он пропищал: «Локомотор, сундуки!», и багаж профессора Трелоуни, поднявшись в воздух, отправился вслед за хозяйкой, удерживаемый профессором Флитвиком.

Профессор Умбридж, стоя столбом, уставилась на добродушно улыбающегося Думбльдора.

— А что, — шепотом, разнесшимся по всему Вестибюлю, спросила она. — Вы будете делать, когда я найду нового учителя Предсказаний, которому тоже понадобиться жилье?

— О, это не проблема, — весело ответил Думбльдор. — Видите ли, я уже нашел нам нового учителя Предсказаний, а он предпочитает расположиться на первом этаже.

— Вы нашли..? — взвизгнула Умбридж. — Нашли? Могу я напомнить Вам, что согласно Образовательному Декрету номер Двадцать Два…

— У Министерства есть право назначить подходящего кандидата, если… и только если… Директор никого не сможет найти сам, — сказал Думбльдор. — А я рад сообщить, что мне улыбнулась удача. Могу я представить вам?

Он обернулся к дверям, сквозь которые медленно вплывал в замок туман. Гарри услышал цоканье. По Залу разнесся изумленный шепот, стоявшие ближе остальных к двери торопливо подались назад, некоторые в спешке спотыкались, освобождая путь вновь прибывшему.

Из тумана выступило лицо, которое Гарри уже видел однажды темной, полной опасностей ночи в Запретном Лесу: светлые волосы и удивительно голубые глаза; голова и торс человека, соединенный с телом пегого коня.

— Это Фиренц, — радостно сообщил Думбльдор сраженной наповал Умбридж. — Думаю, вы найдете его вполне подходящим.

Глава 27 Кентавр и стукач

— Cпорю, теперь-то ты уж не откажешься от Прорицания, а, Гермиона? — усмехнулась Парвати.

Это случилось за завтраком, два дня спустя после увольнения профессора Трелоуни, и Парвати подкручивала свои ресницы палочкой, изучая получившийся эффект в отражении в ложке. Сегодня утром у них должен был состояться первый урок у Фиренца.

— Да вообще-то нет, — безразлично отмахнулась Гермиона, перелистывая «Ежедневный Пророк». — Мне лошади на самом деле никогда не нравились.

Она перевернула страницу газеты и пробежала глазами по колонкам.

— Он не лошадь, он — кентавр! — возмутилась Лаванда.

— Изумительный кентавр… — вздохнула Парвати.

— По любому, у него все-таки четыре ноги, — с прохладцей ответила Гермиона. — Все равно, мне казалось, что вы двое ужасно расстроены тем, что ушла профессор Трелоуни.

— Ну конечно! — подтвердила Лаванда. — Мы поднимались навестить ее в кабинет, и принесли ей нарциссы… не крякциссов профессора Спаржеллы, а нормальных.

— Как она? — спросил Гарри.

— Не очень хорошо, бедняжечка, — сочувственно вздохнула Лаванда. — Она плакала и говорила, что все равно скорее покинет замок, чем останется под одной крышей с Умбридж, и я не осуждаю ее, Умбридж с ней ужасно обошлась, разве нет?

— У меня такое чувство, что Умбридж только начинает звереть, — мрачно буркнула Гермиона.