Гарри Поттер и Орден Феникса

— В общем, да, — спокойно отозвалась Гермиона, отпив из своего стакана. — В случае отказа я, как вы понимаете, сообщу властям, что вы — незарегистрированный анимаг. Думаю, «Оракул» неплохо заплатит за репортаж из Азкабана.

Видно было, что Рита готова отдать что угодно за возможность засунуть бумажный зонтик из Гермиониного стакана ей же в нос.

— Очевидно, у меня нет выбора? — чуть дрогнувшим голосом пробормотала журналистка, открыла сумочку, достала пергамент и выжидательно подняла прииципиарное перо.

— Папа будет очень рад, — ободрила её Луна. Рита сжала челюсти.

— Ну что? — Гермиона повернулась к Гарри: — Готов поведать людям правду?

— Да, — ответил Гарри, глядя, как Рита ставит перо на пергамент.

— Тогда валяйте, Рита, — безмятежно улыбнулась Гермиона и выудила вишенку со дна своего стакана.

Глава двадцать шестая. Виденное — непредвиденное

Луна не сказала внятно, когда интервью с Гарри появится в «Правдоборе»; мол, в ближайшем номере папа планировал разместить огромную увлекательную статью — рассказы очевидцев о недавних встречах со складкорогими стеклопами. «А поскольку это очень важный сюжет, Гарри, может, придётся подождать до следующего выпуска», — закончила Луна.

Вспоминать о возрождении Вольдеморта было нелегко. Но Рита старалась выудить мельчайшие подробности, и Гарри изо всех сил напрягал память, понимая, что обязан воспользоваться этим шансом, поскольку другого может и не быть. Интересно, как воспримут его историю? Надо полагать, многие лишь уверятся в его невменяемости — не в последнюю очередь потому, что интервью выйдет в журнале, где печатают бредовые россказни про складкорогих стеклопов. Но после побега Беллатрикс Лестранж и её соратников Гарри сжигало желание сделать хоть что-нибудь, а уж поможет или нет — увидим...

— Прямо не терпится посмотреть, что скажет Кхембридж! — воскликнул потрясённый Дин за ужином в понедельник.

Шеймас сидел по другую сторону от него и жадно поглощал пирог с курицей и ветчиной, но чувствовалось, что он внимательно прислушивается.

— Ты правильно поступаешь, Гарри, — сказал Невилл, сидевший напротив. Он сильно побледнел, но всё-таки очень тихо продолжил: — Тяжело было... наверное... вспоминать?

— Да, — пробормотал Гарри, — но люди должны знать, на что способен Вольдеморт.

— Вот именно, — кивнул Невилл, — и не только Вольдеморт, его приспешники тоже... все должны знать...

Невилл не договорил и стал доедать печёную картошку. Шеймас поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, вновь уткнулся в тарелку. Вскоре Дин, Шеймас и Невилл отправились в гриффиндорскую башню, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который ещё не вернулся с тренировки.

В Большой зал вошли Чо Чан и её подруга Мариэтта. У Гарри сразу подвело живот, но Чо, даже не обернувшись, уселась к нему спиной. Гермиона, посмотрев на стол «Вранзора», бодро поинтересовалась:

— Кстати, а что у вас произошло? Почему ты пришёл со свидания так рано?

— Раз уж ты спрашиваешь... в сущности, — протянул Гарри, придвигая к себе блюдо с рассыпчатым пирогом из ревеня и накладывая добавку, — это было не свидание, а катастрофа.

И рассказал Гермионе о сцене в кафе мадам Пуднафут.

— ...а потом, — закончил он, проглотив последний кусочек пирога, — она вскочила и говорит: «До свидания, Гарри»! И выбежала на улицу! — Гарри отложил ложку и удручённо посмотрел на Гермиону: — Ну вот скажи, что всё это значит? А?

Гермиона, поглядев на затылок Чо, вздохнула.

— Ох, Гарри, Гарри, — она грустно покачала головой, — извини, но ты был довольно бестактен.

— Я бестактен? — возмутился Гарри. — А она? Всё было хорошо, а она вдруг заявляет, что Роджер Дэйвис звал её на свиданке, и давай рассказывать, как ходила в это идиотское кафе обниматься с Седриком!.. А мне каково?

— Понимаешь, — сказала Гермиона с беспредельным терпением человека, который вынужден объяснять чрезмерно возбудимому полуторагодовалому малышу, что один плюс один будет два, — не надо было посреди свидания говорить, что ты хочешь встретиться со мной.

— Но, но, — захлебнулся Гарри, — но... Ты же сама просила, чтобы я пришёл в двенадцать и привёл её с собой! Как бы я пошёл?

— Надо было по-другому, — всё тем же противным снисходительным тоном объяснила Гермиона. — Сказать, например, что это ужасно некстати, но я вынудила тебя пообещать, что ты придёшь в «Три метлы», а тебе ужасно не хочется и вообще ты рассчитывал провести весь день с ней, но раз уж так вышло, то пожалуйста, пожалуйста, не могла бы она пойти с тобой, потому что, может быть, тогда тебе удастся пораньше от меня отделаться. И ещё неплохо было бы сказать, какой уродиной ты меня считаешь, — подумав, добавила Гермиона.

— Но я вовсе не считаю тебя уродиной, — смутился Гарри.

Гермиона засмеялась.

— Гарри, ты ещё хуже Рона... хотя, пожалуй, всё-таки нет, — вздохнула она. В Большой зал как раз ввалился хмурый Рон, весь измазанный грязью. — Понимаешь... Когда ты сказал, что встречаешься со мной, Чо расстроилась и решила заставить тебя ревновать. Она хотела понять, сильно ли тебе нравится.