Гарри Поттер и Орден Феникса

У Гарри упало сердце. Едва улеглись разговоры о необыкновенном поступке близнецов, что, надо признать, случилось лишь спустя много часов после их побега, Рон н Гермиона захотели узнать, как прошла встреча с Сириусом. Об истинной причине, побудившей Гарри добиваться разговора с крёстным, друзья не знали, и придумать, что им сказать, было чрезвычайно трудно. В конце концов Гарри вполне правдиво сообщил, что Сириус велит возобновить занятия со Злеем. О чём потом не раз пожалел: Гермиона без конца возвращалась к этой теме в самые неожиданные моменты. Вот и сейчас она сказала:

— Только не говори, что у тебя прекратились кошмары. Сегодня ночью — я знаю от Рона — ты опять бормотал во сне.

Гарри свирепо посмотрел на Рона. У того хватило совести напустить на себя пристыженный вид.

— Совсем немножко, — промямлил он. — Что-то про «ещё чуть-чуть».

— Это я смотрел, как вы играете в квидиш, — жестоко соврал Гарри. — Если бы ты ещё чуть-чуть протянул руку, то схватил бы Кваффл.

Уши Рона покраснели, и Гарри испытал мстительное удовольствие; ему, разумеется, не снилось ничего подобного.

Ночью он, как всегда, шёл по коридору к департаменту тайн, потом сквозь круглое помещение в комнату с танцующими бликами и наконец попал в огромный зал с пыльными стеклянными шарами на полках.

Он быстро прошагал к ряду девяносто семь, повернул налево, побежал... вот тогда-то, видно, он и заговорил вслух... ещё чуть-чуть... потому что чувствовал, что сознание настойчиво стремится проснуться... и действительно, не успев добежать до конца ряда, открыл глаза и увидел купол балдахина над своей постелью.

— Но ты учишься блокировать сознание? — строго допрашивала Гермиона. — Продолжаешь заниматься?

— Конечно, продолжаю, — ответил Гарри таким тоном, будто подобный вопрос для него оскорбителен, но при этом избегал её взгляда. На самом деде ему было мучительно любопытно, что там, в зале с пыльными шарами, и он хотел, чтобы сны продолжались.

И потом, до экзаменов оставалось меньше месяца, каждая свободная минутка посвящалась подготовке, и к отходу ко сну мозг так интенсивно работал, что Гарри вообще с трудом засыпал. Когда же это всё-таки происходило, глупое подсознание, как правило, выдавало идиотские сны про экзамены. А ещё Гарри подозревал, что, едва он во сне оказывается у заветной двери, его мозг — вернее, та его часть, которая нередко разговаривала голосом Гермионы, — угрызается и пытается разбудить Гарри, чтобы он не дошёл до конца пути.

— Знаешь, — сказал Рон, чьи уши по-прежнему полыхали, — если Монтегю не поправится до игры «Слизерина» с «Хуффльпуффом», у нас появится шанс выиграть кубок.

— Пожалуй, — отозвался Гарри, радуясь перемене темы.

— Один матч мы выиграли, один проиграли — если в следующую субботу «Слизерин» проиграет «Хуффльпуффу»...

— Да, точно, — кивнул Гарри, уже не понимая, с чем соглашается. По двору, нарочно на него не глядя, прошла Чо Чан.

Финальный матч сезона, «Гриффиндор» против «Вранзора», должен был состояться в последние выходные мая. «Хуффльпуфф» всё-таки победил «Слизерин», но гриффиндорцы не осмеливались мечтать о победе — главным образом из-за ужасной игры Рона (хотя никто и не произносил этого вслух). Зато сам Рон нашёл для себя источник неисчерпаемого оптимизма.

— Понимаете, хуже-то я играть всё равно не смогу, правильно? — угрюмо объяснял он Гарри и Гермионе за завтраком в день матча. — И терять мне нечего, так?

— Знаешь, — сказала Гермиона чуть позже, когда они с Гарри шли на стадион в потоке возбуждённых болельщиков, — мне кажется, без Фреда с Джорджем Рон, может, и будет играть лучше. Они ему не так чтобы внушали уверенность.

Луна Лавгуд с живым орлом на голове обогнала их и с самым невозмутимым видом поплыла дальше, мимо слизеринцев — те хихикали и показывали пальцами.

— О ужас, я и забыла! — Гермиона поглядела на хлопающего крыльями орла. — Сегодня же играет Чо!

Гарри, который, в отличие от Гермионы, хорошо об этом помнил, пробурчал что-то неразборчивое.

Они нашли места наверху. День был тёплый, ясный, идеальный для игры, и Гарри поневоле начал надеяться, что сегодня Рон не даст слизеринцам повода распевать «Уизли — наш король!».

Матч, как всегда, комментировал Ли Джордан, очень грустный с тех пор, как сбежали Фред и Джордж. Команды стали выходить на поле. Ли без всякого воодушевления называл фамилии:

— ..Брэдли... Дэйвис... Чан, — говорил он.

Увидев Чо, красивую, с блестящими развевающимися волосами, Гарри ощутил внутри не ёканье даже, а лишь невнятное шевеление. Он не мог бы сказать, чего хочет, но точно знал, что устал от ссор. Перед посадкой на мётлы Чо оживлённо болтала с Роджером Дэйвисом, но и тут Гарри почувствовал только слабый укол ревности.

— Старт! — объявил Ли. — Дэйвиc тут же берёт Кваффл, капитан команды «Вранзора» Дэйвис ведёт Кваффл, обходит Джонсон, обходит Белл, обходит Спиннет... летит прямо к кольцам! Бьёт... и...и... — Ли очень громко ругнулся, — и забивает гол.

Гарри и Гермиона застонали вместе со всеми гриффиндорцами. Слизеринцы с противоположной стороны трибун предсказуемо затянули: