Гарри Поттер и орден Феникса

— Целью Поттера, — продолжила профессор Амбридж, — было побудить их вступить в противозаконное сообщество для изучения заклинаний и проклятий, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста…

— Думаю, в этом вы не правы, Долорес, — сказал Дамблдор тихо, устремив на нее взгляд поверх своих полукруглых очков, сидящих на полпути к кончику его горбатого носа.

Гарри уставился на Дамблдора. Он не понимал, как Дамблдор собирается его выгораживать. Если Вилли Уиддершинс действительно слышал каждое его слово в "Кабаньей голове", то спасенья попросту не существовало.

— Ого! — заметил Фадж, снова начав переваливаться с пяток на носки. — Правильно, давайте послушаем последнюю свежесостряпанную историю, которой вы хотите вытащить Поттера! Ну же, Дамблдор, — может быть, Уиддершинс солгал? Или может в "Кабаньей голове" был близнец Поттера? Или еще что-нибудь простенькое вроде обратной петли времени, воскресшего покойника и кучки невидимых дементоров?

Перси Уизли от души рассмеялся.

— Браво, господин Министр, браво!

Гарри захотелось его пнуть. Затем, к своему изумлению, он заметил, что Дамблдор тоже мягко улыбается.

— Корнелиус, ни я — ни, уверен, Гарри — не отрицаем его присутствия в тот день в "Кабаньей голове", как и того, что он намеревался набрать группу для занятий Защитой от Темных Искусств. Я хочу только заметить, что Долорес совершенно не права, называя эту группу незаконной — на тот момент. Если вы помните, Декрет Министерства о запрещении всех студенческих организаций вступил в силу лишь через два дня после встречи в Хогсмеде, так что Гарри не нарушил никаких правил в "Кабаньей голове".

Вид у Перси был такой, словно его ударили по лицу чем-то тяжелым. Фадж замер посреди покачивания с отвисшей челюстью.

Первой опомнилась Амбридж.

— Все это очень хорошо, господин ректор, — сказала она, сладко улыбаясь, — но сейчас прошло уже шесть месяцев со дня издания Декрета номер двадцать четыре. Если первое собрание и было законным, то проводившиеся после него уж точно таковыми не являлись.

— Разумеется, — сказал Дамблдор, с вежливым интересом обозревая ее поверх сцепленных пальцев, — они без сомнения не являлись бы таковыми, если бы действительно проводились после вступления в силу Декрета номер двадцать четыре. У вас есть свидетельства того, что встречи продолжились?

Пока Дамблдор говорил, Гарри услышал за спиной какой-то шелест, ему показалось, что Кингсли что-то прошептал. Он также мог поклясться, что его задело нечто очень легкое, подобное дуновению птичьих крыльев, но когда он посмотрел вниз, то ничего не увидел.

— Свидетельства? — повторила Амбридж с той кошмарной улыбкой, ширина которой делала ее лицо похожим на жабье [с ужасной жабьей улыбкой на лице]. — Вы что, не слушали, Дамблдор? Зачем, по-вашему, здесь находится мисс Эджкомб?

— Так она может поведать нам о собраниях в течение этих шести месяцев? — поинтересовался Дамблдор, вздымая брови. — У меня сложилась впечатление, что она говорила лишь об одном собрании сегодня вечером.

— Мисс Эджкомб, — немедленно спросила Амбридж — скажи нам, дорогая, сколько уже продолжаются эти встречи? Просто кивни или покачай головой — я уверена, прыщикам это не повредит. Они проходили регулярно в течение этих шести месяцев?

Гарри почувствовал ужасную тяжесть в животе. Это конец — сейчас их загонят в тупик убедительными свидетельскими показаниями, которые даже Дамблдор не сможет отрицать.

— Просто кивни или покачай головой, дорогая, — продолжала уговаривать Амбридж Мариэтту. — Давай же, ну, это не заставит заклятье включиться снова!

Все в комнате уставились на верхнюю половину лица Мариэтты. Были видны лишь ее глаза между воротником мантии и кудрявой челкой. Возможно, это была игра света от пламени камина, но глаза ее были до странности пустыми. И затем, к величайшему изумлению Гарри, Мариэтта качнула головой.

Амбридж кинула быстрый взгляд на Фаджа, потом снова на Мариэтту.

— Я думаю, ты не поняла вопрос, дорогая. Я спрашиваю, посещала ли ты все эти собрания в течение последних шести месяцев? Ты ведь посещала, верно?

И опять Мариэтта покачала головой.

— Что ты хочешь сказать этими покачиваниями, милочка? — спросила Амбридж запальчиво.

— Я думаю, это вполне очевидно! — резко сказала профессор Макгонагалл. — В эти шесть месяцев не проводилось никаких секретных собраний. Это верно, мисс Эджкомб?

Мариэтта кивнула.

— Но сегодня собрание было! — сказала Амбридж яростно. — Сегодня было собрание в Необходимой Комнате, вы сами мне это сказали, мисс Эджкомб! И главным был Поттер, это Поттер был зачинщиком, Поттер… почему ты качаешь головой, девочка?

— Обычно люди качают головой, — произнесла Макгонагалл холодно, — когда хотят сказать «нет». Так что если мисс Эджкомб не пользуется каким-нибудь неизвестным человечеству языком жестов…

Профессор Амбридж схватила Мариэтту, повернула ее к себе лицом, и принялась бешено трясти. Через мгновение Дамблдор был на ногах с поднятой палочкой, Кингсли сделал шаг вперед и Амбридж отскочила от Мариэтты, тряся руками в воздухе, будто обожгла их.