Гарри Поттер и орден Феникса

Дадли был все так же невероятно толст, но сидение на жесткой диете в течение целого года и внезапно открывшийся в нем новый талант — все это принесло весьма заметные перемены в его внешности. Как восторженно распространялся дядя Вернон перед каждым встречным-поперечным, кто готов был его слушать, Дадли недавно стал чемпионом по боксу в тяжелом весе среди юниоров в соревнованиях между школ Юго-Востока Англии. Увлечение "спортом джентльменов", как называл это дядя Вернон, сделало Дадли еще более устрашающим, чем это казалось Гарри во время учебы в начальной школе, когда он служил для Дадли первой боксерской грушей.

Гарри давно уже ничуть не боялся своего кузена, но все же был уверен: если Дадли теперь натренирован и хорошо обучен драться, то радоваться тут нечему. Дадли удалось запугать всю окрестную ребятню — они теперь шарахались от него и боялись даже больше, чем "этого бандита Поттера", который, как их предупреждали родители, был отъявленным хулиганом и учился в закрытом интернате для малолетних преступников имени святого Брута.

Гарри с вялым любопытством наблюдал за бредущими по траве темными фигурами: интересно, кого же они избили сегодня вечером? Оглянитесь, думал Гарри, внимательно следя за ними. "Идите сюда… ну оглянитесь же… я сижу здесь один-одинешенек… подойдите и только попробуйте…"

Если эта шайка его заметит, вряд ли дружки Дадли сумеют справиться с искушением почесать кулаки. Любопытно было бы посмотреть, что тогда станет делать Дадли? Терять лицо перед собственной шайкой он не захочет, но наверняка не рискнет тронуть Гарри… Да, это было бы действительно забавно — понаблюдать за терзаниями Дадли, поиздеваться над ним, подразнить его, видя, как он боится ответить… а если кто-нибудь из его шайки только попробует тронуть Гарри, то пожалеет об этом: волшебную палочку он захватил с собой. "Ну давайте же…" — думал он. Ему безумно хотелось сорвать на тех, кто когда-то превращал его жизнь в ад, хотя бы часть переполнявших его бессилия и разочарования.

Но они не оборачивались, они не замечали его… они уже почти подошли к выходу из парка. Гарри с трудом подавил внезапно вспыхнувшее желание окликнуть их… глупо лезть в драку понапрасну… ему нельзя использовать магию… он рискует вылететь из школы…

Голоса постепенно затихли, и Гарри потерял из виду Дадли и его компанию — они уже вышли на шоссе Магнолий.

"Ну вот, Сириус, пожалуйста, — вяло подумал Гарри. — Видишь, я не делаю глупостей. Я осторожен. Только вот сам ты поступил бы точь-в-точь наоборот.

Он поднялся на ноги и потянулся — кажется, пора. Тетя Петуния и дядя Вернон были убеждены, что Дадли всегда приходит вовремя, в котором часу он ни заявился бы домой, — но стоило Гарри вернуться хотя бы минутой позже, это всегда было уже слишком поздно. Прекрасно помня об угрозах дядя Вернона запереть его в сарае,[5] если он еще хоть раз позволит себе придти домой позже Дадли, Гарри направился к воротам парка — давясь зевотой и все еще хмурясь.

Улица Магнолий была похожа на Бирючиновую аллею как две капли воды: точно такие же большие квадратные дома, точно такие же ухоженные и вылизанные газоны и точно такие же большие квадратные домовладельцы с точно такими же надраенными, как у дяди Вернона, автомобилями. Потому-то Гарри и предпочитал бродить по Литтл Уингингу поздно вечером, когда лишь занавешенные окна яркими пятнами расцвечивали темноту, и он мог спокойно идти, забыв о своем «преступном» виде и не опасаясь услышать за спиной неодобрительное бурчание домовладельцев. Он шел так быстро, что уже на полпути по шоссе Магнолий шайка Дадли снова попалась ему на глаза; они как раз прощались друг с другом на перекрестке с улицей Магнолий. Гарри встал так, чтобы его прикрывал большой куст сирени, и притаился там.

— …визжал, как поросенок, да? — под всеобщий гогот напомнил Малкольм.

— Классный правый хук, Большой Ди, — прокомментировал Пирс.

— Завтра в то же время, парни? — спросил Дадли.

— Ну да, у меня, предков не будет дома, — кивнул Гордон.

— Тогда до встречи! — ухмыльнулся Дадли.

— Пока, Дад!

— До встречи, Большой Ди!

Гарри подождал, пока шайка разойдется, и только потом двинулся вперед. Голоса приятелей Дадли постепенно затихали, и как только наступила тишина, он вновь пересек поворот на переулок Магнолий, и, ускорив шаг, быстро догнал кузена — тот лениво прогуливался и что-то фальшиво насвистывал.

— Эй, Большой Ди!

Дадли повернулся.

— А, — хмыкнул он. — Это ты…

— И давно тебя так зовут? А, "Большой Ди"? — спросил Гарри.

— Заткнись! — буркнул Дадли, отвернувшись от него.

— Классное имечко, — Гарри усмехнулся в спину кузену, идя за ним следом. — Но для меня-то ты всегда будешь "мусик-пусик Дадлюнчик"…

— Заткнись, я сказал! — рявкнул Дадли, и его мясистые ручищи сжались в кулаки.

— Ух ты, разве парни не знают, что мамочка тебя так называет?

— Да пошел ты!

— Ха, ее-то ты никуда не посылаешь!.. А как насчет «кисонька» и «Дадлюшоночек» — так мне можно тебя называть?

Дадли промолчал. Похоже, ему понадобилась вся его выдержка, чтобы не убить Гарри на месте.