Гарри Поттер и орден Феникса

— Так кого вы сегодня избили? — спросил Гарри уже без усмешки. — Еще какого-нибудь десятилетнего пацана? Как Марка Эванса позапрошлым вечером?…

— Он сам нарвался, — злобно огрызнулся Дадли.

— Да неужели?

— Он мне нахамил.

— Как интересно… Сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних ногах? Так разве это хамство, Дад?… Это правда.

У Дадли задергалась щека. Гарри испытывал какое-то мстительное удовольствие, видя, как ему удалось взбесить Дадли. Он словно перекачивал в кузена собственное раздражение — и это было его единственной отдушиной.

Они свернули направо, туда, где Гарри впервые увидел Сириуса, — этот узкий и короткий проулок соединял аллею Глициний с переулком Магнолий. Там было пустынно и темно, куда темнее, чем на соседних улицах, — во всем проулке не горело ни одного фонаря. Их шаги приглушенно звучали в узком пространстве между стенами гаражей с одной стороны и высоким забором с другой.

— Раз таскаешь с собой эту штуку — думаешь, крутой? Так, что ли? — через пару секунд поинтересовался Дадли.

— Какую еще штуку?

— Эту, которую прячешь.

Гарри снова усмехнулся.

— А ты не такой дебил, каким кажешься, Дад. Правда, если бы ты и вправду был дебилом, как бы ты смог одновременно идти и разговаривать?

Гарри достал палочку. Краем глаза он заметил, как опасливо Дадли покосился на "эту штуку".

— Тебе запрещено, — тут же сказал кузен. — Я знаю, тебе нельзя. Тебя выпрут из этой твоей школы для психов.

— А откуда ты знаешь, что они не изменили правила? А, Большой Ди?

— Да ничего они не изменили… — протянул Дадли, хотя уверенность испарилась из его голоса.

Гарри тихонько засмеялся.

— Что, слабо сладить со мной без этой штуки? — рявкнул Дадли.

— А тебе нужны четверо приятелей, прикрывающих твою спину, пока ты бьешь десятилетнего пацана… разве нет? Думаешь, что можешь лупить всех подряд, если ты у нас чемпион по боксу? Сколько было твоему сопернику? Семь? Восемь?

— Шестнадцать, чтобы ты знал, — буркнул Дадли, — и когда я его вырубил, он валялся в отключке двадцать минут… а он весил раза в два больше, чем ты. Вот подожди, я расскажу папе, что ты всюду таскаешь с собой эту штуку…

— Ой-ой-ой, побежим к папочке, да?… Его кисонька-боксер, его чемпион испугался противной палочки вредного Гарри?

— Ночью ты не такой храбрый, верно? — ухмыльнулся Дадли.

— Ночь — это время, когда вокруг темно, Дадлюшенька. Ну, вот как сейчас, понимаешь?

— Я имею в виду, когда ты спишь! — взревел Дадли.

Он остановился. Гарри тоже замедлил шаги, глядя на кузена. Толстое лицо Дадли было едва различимым в темноте, но Гарри заметил, с каким торжествующим видом смотрит на него кузен.

— В смысле — я не такой храбрый, когда я сплю? — слова Дадли привели Гарри в полное замешательство, — я, по-твоему, от подушки шарахаюсь, что ли? О чем ты?

— Я все слышал прошлой ночью, — фальшиво доверительным тоном произнес Дадли. — Ты говорил во сне. Стонал.

— О чем ты? — повторил Гарри, но в желудке у него появился противный холодок. Во сне он вчера снова был на кладбище.

Дадли грубо расхохотался, затем тоненьким жалобным голоском пропищал:

— "Не убивайте Седрика! Не убивайте Седрика!" Кто такой этот Седрик — твой… дружок?

— Я… Ты врешь, — машинально отозвался Гарри, но во рту у него мгновенно пересохло. Конечно, Дадли не врет: откуда бы еще он мог узнать про Седрика?

— "Папа! Помоги мне, папа! Он убьет меня, папа! Хнык-хнык!"

— Заткнись, — негромко сказал Гарри. — Заткнись, Дадли, я тебя предупреждаю!

— "Спаси меня, папа! Мама, спаси меня! Он убил Седрика! Папа, помоги мне! Он меня…" Не направляй на меня эту штуку!

Дадли вжался в стену гаража. Палочка Гарри была направлена прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как ненависть к Дадли, накопившаяся за все четырнадцать лет, закипает в его жилах, — ну почему, почему нельзя сейчас врезать ему по-хорошему… или швырнуть в него каким-нибудь заклятием… превратить его в тупое, бессловесное, шевелящее усиками насекомое — и пусть себе ползет домой…

— Только попробуй еще раз это сказать! — Гарри просто трясло от бешенства. — Ты понял?

— Убери от меня эту штуку!

— Повторяю — ты понял?

— Убери ее от меня!

— Ты понял меня?

— Убери эту штуку!

Дадли издал странный прерывистый всхлип, как будто его окунули в ледяную воду.

А с ночью что-то произошло. Усыпанное яркими точками звезд темно-синее небо мгновенно превратилось в беспросветно черное, луна куда-то пропала, а свет фонарей с соседних улиц, и без того еле различимый, исчез совсем. Отдаленный шум автомобилей и шелест листвы на деревьях — все звуки словно растворились в темноте. Ароматный вечерний воздух внезапно стал резко, пронизывающе холодным. Над Гарри и его кузеном сомкнулась непроницаемая глухая тьма, словно чья-то огромная рука накрыла проулок тяжелым ледяным покрывалом и ослепила их.