Гарри Поттер и Орден Феникса

— Все хорошо, — спокойно сказал Гарри, когда она уже была достаточно близко, чтобы слышать его, — Мы не собираемся…

— Вы понимаете, что она в этот список включила Квиддич? — сообщила ему Ангелина, — Мы должны спрашивать разрешение образовать Гриффиндорскую команду!

— Что? — воскликнул Гарри.

— О нет, — сказал потрясенный Рон.

— Вы читали объявление, она также упоминает команды! Так слушай, Гарри… я говорю это в последний раз… пожалуйста, пожалуйста, не показывай своего характера Умбридж снова, или она может не позволить нам больше играть!

— Хорошо, хорошо, — сказал Гарри, глядя на Ангелину, собиравшуюся заплакать, — Не волнуйся, я буду вести себя нормально…

— Спорим, Умбридж сейчас сидит на Истории Магии, — мрачно заявил Рон, пока они шли на урок Биннза, — Она еще не проинспектировала Биннза…, держу пари, что она — там…

Но он был не прав; единственным преподавателем, когда они вошли, был профессор Биннз, плавающий дюймом выше своего стула и, как обычно, готовящийся продолжить монотонное жужжание о великих войнах. Гарри даже не пытался следить за тем, что тот говорил сегодня; он что-то лениво чертил на своем пергаменте, не обращая внимания на то, что Гермиона постоянно сверлила его взглядом и пихала локтем, но особенно болезненный удар по ребрам заставил его сердито очнуться.

— Что?

Она показала на окно. Гарри оглянулся. Хедвига сидела на узком карнизе, пристально глядя через толстое стекло; при ней было письмо, привязанное к лапке. Гарри не мог понять этого; они только что завтракали, с какой стати она не принесла письмо как обычно? Многие из его одноклассников тоже указывали друг другу на Хедвигу.

— О, мне всегда нравилась эта сова, она так красива, — услышал Гарри вздох Лаванды, обращенный к Парвати.

Он оглянулся на Профессора Биннза, который продолжал читать свой конспект, не сознавая при этом, что внимание класса было приковано к нему еще меньше, чем обычно. Гарри осторожно соскользнул со стула, присел на корточки и торопливо пробрался вдоль ряда к окну, плавно выдвинул шпингалет и медленно открыл окно.

Гарри ожидал, что Хедвига протянет лапку, чтобы он смог взять письмо, а потом вернется в совяльню, но, когда окно открылось достаточно широко, она запрыгнула внутрь, печально вскрикнув. Гарри закрыл окно и беспокойно оглянулся на Профессора Биннза, снова присел на корточки и поспешил назад на свое место, с Хедвигой на плече. Гарри сел на место, опустил Хедвигу на колени и попробовал снять письмо, привязанное к ее лапке.

Только тогда Гарри обнаружил, что перья Хедвиги были местами взъерошены; некоторые из них были изогнуты не правильно, и одно крыло неестественно свисало.

— Она ранена! — прошептал Гарри, низко склоняя голову над Хедвигой. Гермиона и Рон наклонились поближе; Гермиона даже отложила перо. Посмотри, у нее что-то с крылом…

Хедвига дрожала; когда Гарри коснулся крыла, сова даже немного подскочила, ее перья торчали, будто она нахохлилась, и она пристально и укоризненно глядела на него.

— Профессор Биннз, — громко сказал Гарри, и все в классе повернулись, чтобы посмотреть на него. — Я плохо себя чувствую.

Профессор Бинз поднял глаза от конспекта, как всегда пораженный видом комнаты, полной людей.

— Плохо себя чувствуешь? — неразборчиво повторил он.

— Да, не очень хорошо, — сказал Гарри, решительно поднявшись и пряча Хедвигу за спину. — Думаю, мне стоит сходить в больничное крыло.

— Да, — сказал Профессор Биннз, явно сбитый с толку. — Да… да, больничное крыло… хорошо, идите, тогда, Перкинс…

Выйдя из класса, Гарри вернул Хедвигу на плечо и поспешно пошел по коридору, остановившись подумать только когда дверь Биннза скрылась из вида. Первым, кому он мог бы доверить лечение Хедвиги, был, конечно, Хагрид; но, поскольку Гарри понятия не имел, где Хагрид, то единственное, что он мог сделать — это найти Профессора Гниллер-Планк в надежде, что она поможет.

Он выглянул из окна. На улице было ветрено и пасмурно. Ничто не указывало на то, что профессор была в хижине Хагрида; если она не вела урок, то, вероятно, была в учительской. Он отправился вниз, Хедвига слабо кричала, покачиваясь на его плече.

Две каменных горгульи стояли по обе стороны дверей учительской. Как только Гарри приблизился, одна из них прокаркала:

— Вы должны быть в классе, сынок Джимми.

— Это срочно, — отрывисто сказал Гарри.

— О-х-х, срочно, не так ли? — спросила другая горгулья высоким голосом. — Хорошо, меняет дело, не так ли?

Гарри постучал. Он услышал шаги, и, когда дверь открылась, он оказался лицом к лицу с Профессором МакГоннагал.

— Тебе назначили еще одно взыскание! — тут же сказала она, ее квадратные очки тревожно блеснули.

— Нет, Профессор! — торопливо ответил Гарри.

— Хорошо, тогда почему ты не в классе?

— Это, очевидно, срочно, — передразнила вторая горгулья.

— Я ищу профессора Гниллер-Планк, — объяснил Гарри. — Моя сова ранена.

— Раненая сова, Вы сказали?

Профессор Гниллер-Планк появилась за плечом Профессора МакГоннагал, с трубкой в зубах и экземпляром "Прорицательской Газеты" в руках.