Гарри Поттер и Орден Клюквы (СИ)

— Узнал, что этот пацан увидел, как вы сбегаете из столовой, и пошёл следом, — ухмыльнулся Юрий. — Прошёл за вами подземным ходом. Ещё были воспоминания про какую-то жирную тётку в розовом платьишке. Как, её, стерву… Амрич.

— Амбридж, — глухо проговорил Рон. — Сдать нас хотел, мерзкий слизеринец.

Малфой затравленно молчал, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Так если вы всё выяснили, то зачем его дальше, эм-м… мысли, то есть воспоминания читать?

— Затем, мистер Поттер, что мы так до сих пор и не поняли, откуда Волдеморт про нас узнал, — охотно пояснил Юрий. — А потому…

Он вновь поднял палочку. Малфой сжался и втянул голову в плечи.

— Не смейте! — Гермиона бесстрашно закрыла Драко собой. — Это же произвол! У него тоже есть права!

Юрий вздохнул.

— Вас убить хотели, девушка, — терпеливо, как маленькой девочке, объяснил он ей. — Понимаете? Убить. И кто-то рассказал вашим врагам, где вас искать и когда. Кто ещё знал про вашу поездку?

— Только мы трое и Дамблдор…

— Та-ак… интересно, — Юрий смерил их оценивающим взглядом и зачем-то шагнул в сторону.

Гарри запоздало сообразил, что так он прикрыл себе спину и теперь держал в поле зрения всех присутствующих.

— Похоже, тут перекрёстный нужно устра…

— Кхе-кхе.

Все пятеро обернулись и посмотрели на Никодима, опёршегося на дверной косяк.

— Eto hto iz vas za GULAG vspominal? — поинтересовался тот.

— Она вот, — кивнул Юрий. — Только не начинай…

— О-о-о, — Никодим закатил глаза и уставился на Гермиону.— Ай би ин ГУЛАГ файф ерс!

— Вы… — Гермиона прикрыла ладонью рот. — Вас подвергали репрессиям?

— Da! Йес! — жалостливо всхлипнул старик. — Репрессион! Тоталитаризом! Фор насинг!

— Какой ужас!

Юрий прикрыл лицо ладонью. Гарри и Рон недоумённо переглянулись. Посмотрели на Малфоя. Тот в ответ тоже пожал плечами.

Старик тем временем скрылся из виду, но через минуту вернулся, бережно неся в руках толстую папку из зеленоватого картона.

— Vot! — гордо провозгласил он, потрясая папкой. — Vsya pravda! Труф! Копия!

Гермиона осторожно заглянула ему через плечо. Виновато развела руками:

— Извините, но я тут ничего не понимаю.

Взгляды всех присутствующих скрестились на Юрии. Тот вздохнул и развёл руками:

— Davay suda, chto s toboy delat.

Он сдвинул на стене какой-то шпингалет и опустил деревянную панель, оказавшуюся столом. Затем выдвинул снизу вторую, обитую кожей, и с удобством на неё уселся. Подвесил над головой светлячок Люмоса. Приняв из рук подбежавшего Никодима папку, он подозрительно принюхался:

— Pil?

— S ustatku dyornul malost, — отворачиваясь, пробормотал старик.

— Na sobranii pogovorim, — поморщился Юрий. — Открыв первую страницу, он с выражением зачитал: «Леший, Никодим Волохович. Год рождения не установлен. Со слов задержанного — примерно девятьсот двадцатый. Национальность — древлянин. Задержан Вторым Особым Отделом ГПУ в городе Петрозаводске десятого июня тридцать восьмого…» так, это неинтересно… ага, вот. «Осуждён по статье пятьдесят восемь, часть пятая “Участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы”. Осуществлял переправку ценностей за рубеж в особо крупных…» кхм.

В общем, за контрабанду взяли нашего Никодима. Несколько банд бывшие господские усадьбы грабили, да предметы роскоши в вагоны грузили. А наш фигурант — прямо вагонами во Францию переправлял, белогвардейцам. Да ещё магией себе помогал активно.

— Вы что? Правда вывозили драгоценности во Францию? — обернулась к старику Гермиона.

— Франсе? Уи! Лайк зет! — старик вновь щёлкнул пальцами.

— Так, что там дальше… — Юрий перелистнул страничку. — Ага, вот: «Осуждён на пять лет колонии строгого режима. Выпущен за примерное поведение и выдающиеся трудовые показатели в апреле сорок второго… награждён орденом Героя Социалистического Труда за…» ух ты! Nikodim, ty v Leningrad eshelony vodil?

— Paru raz, — старик шмыгнул носом. — Potom Annenerbe vsyo peregorodilo nagluho. S-suki.

— Погодите-ка, — Гермиона нахмурилась. — Вы сказали, что мистер Никодим сидел в лагере… а потом его отпустили и даже наградили орденом?

— Ну да, — Юрий пожал плечами. — Он водил поезда с провиантом в блокадный Ленинград, спас от голодной смерти тысячи людей.

— Da! — важно приосанившись, кивнул старик.

Гермиона беспомощно потёрла лоб.

— Что вас удивляет, барышня? — хмыкнул Юрий. — Тюремный срок ведь как раз и предназначен для того, чтобы помочь человеку осознать свою неправоту и исправиться, начать новую жизнь. Разве у вас в стране не так?

Драко неожиданно фыркнул, но, заметив, что все на него смотрят, стушевался и втянул голову в плечи.

— Неважно! — Гермиона тряхнула гривой. — Я вообще-то о другом хотела поговорить! Где вы нас высадите?

— Странный вопрос, — Юрий развёл руками. — У нас одна остановка — конечная.

— Но нам нужно обратно в Хогвартс! У нас завтра уроки!

— Ну так аппарируйте, кто вам мешает.